Обитель Серебряных Волн - Владимир Сергеевич Василенко

бы Имэй доказала, что она достойна быть одной из нас. Но она ведь бездарь, которая не смогла овладеть ни одной толковой Техникой! Только дешевые трюки, пыль в глаза пускать. Да и вообще — вздорная, нелюдимая девка, ещё и с изуродованной мордой. Пожалуй, только Аншуй с ней и водился.

— Занятно. Я как раз думал, что Аншуй её не особо жалует. Сам видел, как он её раскатал на одном из спаррингов.

— Ну, а другие с ней даже в круг вставать брезговали.

— Хм… Понятно. Но всё же эти трюки с маскировкой… Это ведь как раз в её духе?

Тайфэнь задумался, но потом снова помотал лобастой головой.

— Да, но тот тип, что от нас сбежал… Он ведь был полностью невидим! И от нас двоих сумел отбиться. Имэй на такое неспособна.

— А кто способен? Шудэрей? На него тем более непохоже. К тому же, он ведь прошёл проверку Чёрным зеркалом перед Советом…

— И уж тем более не Ханьтор! Ледяной Клык очень опасен. Но он силён в прямом бою, и такие подлые уловки его только оскорбили бы! В этом мы, кстати, схожи.

— Ну а кто тогда⁈

— Да что ты заладил? — уже откровенно зарычал ксилай. — Вот догоним эту тварь — и узнаем!

Необходимость шевелить мозгами его всегда раздражала — он всё-таки боец, а не детектив.

Я вздохнул, но на этом расспросы закончил. Тайфэнь был по-своему прав — мы уже были близки к цели, время поджимало, и строить гипотезы было откровенно поздно. Просто я не мог избавиться от ощущения, что мы упускаем что-то важное. Или попросту не знаем. И из-за этого отсутствующего кусочка пазла у нас неверное представление обо всей картине.

Впрочем, на мой настрой влияли ещё и мои личные тараканы. По мере приближения к финишу я всё более явственно чувствовал близость хрустального зерна. И это было не так, как на Зелёной скале.

Не совсем ясно, с чем это связано — с силой местного зерна, или с тем, что я сам за это время здорово развил своё тонкое тело. А может, и вовсе Зерно Путеводной Звезды пассивно усиливало восприятие других артефактов. Но сейчас я чуял не просто присутствие зерна, но и само его воздействие, распространяющееся, кажется, на сотни метров вокруг. И даже не знаю, с чем это можно сравнить. Нечто неосязаемое, но в то же время ощутимое. Будто пристальный недобрый взгляд. Или едва слышный шёпот, заставляющий настороженно прислушиваться. Или расплывающийся во все стороны тяжёлый запах.

К слову, что-то подобное я чувствовал и в покоях мастера Вэя, но гораздо более приглушённое. Тайное хранилище артефактов находится где-то под Обителью, в недрах Кораллового колокола, окружённое со всех сторон толщей воды. И, видимо, этот слой, будто войлок, скрадывает эманации, исходящие от зерна. Но здесь, в Лабиринте, его влияние чувствуется во много крат сильнее.

Ну, или же это вообще не зерно… А есть какой-то другой источник, совсем рядом с реликварием. По крайней мере, все жилы Чёрной Зыби стекаются именно туда. Здесь — центр этой огромной чёрной паутины, раскинувшей свои нити на километры вокруг и наверняка выходящей и наружу, в океан.

— Фу, что за мерзость! — прорычал Тайфэнь, оскалившись так, что усы на его морде вздыбились во все стороны. — Тут, похоже, не пройти.

Выход из туннеля нам перегораживала живая пульсирующая преграда, сплошь состоящая из чёрных водорослей. Сужавшаяся к середине, она оставляла лишь узенький просвет, в который едва можно было просунуть руку. Ну, если бы нашёлся такой извращенец, что решился бы туда что-нибудь совать.

— Нет, это не тупик, — возразил я после быстрой разведки. — Просто эта штука, похоже, не хочет пускать нас дальше. Не удивлюсь, если она стянулась сюда совсем недавно.

Чёрная влажно поблескивающая масса и правда двигалась, как живая, и отверстие в центре затягивалось прямо на глазах. Я попробовал жахнуть в эту пульсирующую стенку Ударом Волны, и она дёрнулась, будто от боли.

— Дай-ка я! — потеснил меня Тайфэнь, высвобождая клинки-когти.

Но даже ему оказалось нелегко пробить эту вязкую броню. Слой водорослей гасил удары, налипал на когти, а разрывался неохотно, будто тягучее тесто. Но худо-бедно мы пробились, разве что здорово изгваздались в ошмётках.

Увы, препятствие оказалось не единственным, и вскоре пришлось прорывать ещё две таких мембраны. Зыби вокруг нас было уже так много, что мы словно бы продвигались внутри какого-то гигантского организма. Аттракцион сильно на любителя, так что я был рад, когда мы, наконец, вырвались в большой зал уже совсем рядом с финишем.

Правда, продлилась радость недолго.

«Зал Тысячи Зеркал» — гласили иероглифы на плите рядом со входом. И всё указывало на то, что это уже почти конец Лабиринта. Но выглядел он сейчас явно не так, как задумывали его создатели.

Чтобы дать себе паузу и хоть немного сориентироваться, я нырнул к Гиду в Туманный Чертог. Да, в эти мгновения я становлюсь уязвим, поскольку тело замирает и не реагирует на внешние раздражители. Но, с другой стороны, в Чертоге и время течёт гораздо медленнее. Секунды здесь превращаются в минуты, а этого вполне может хватить на быструю разведку. К тому же и разглядеть получится больше, чем обычным зрением.

К самому Гиду даже не пришлось обращаться — я сразу же мысленным запросом вызвал голограмму, отображающую пространство вокруг меня. Работала эта штука в относительно небольшом радиусе — в пределах метров двадцати показывала всё в мельчайших подробностях, но затем степень детализации постепенно падала, а уж в полусотне метров всё и вовсе начинало расплываться и скрывалось в «тумане войны». Но в данном случае и этого вполне достаточно.

Я повертел голограмму, разглядывая с разных сторон.

Зал оказался дугообразным — этакое полукольцо, и мы попали в него через один из проходов на внешней стороне. Во внутренней же его части, за толстым слоем камня, укрепленного ещё и каким-то магическим барьером, темнела толща воды.

Так-так… Это ведь Коралловый колокол! Коридор этот охватывает его почти у самого дна. И, похоже, где-то там скрывается проход, ведущий к реликварию, а через него — и на поверхность, в покои мастера.

Но с ходу найти его у меня не вышло. В течениях Ци обзору мешал мерцающий барьер, обволакивающий Коралловый колокол. Да и Чёрная Зыбь содержала в себе столько Ци, что светилось буквально всё — стены, пол, потолок. Обычным же зрением здесь тем более ни черта не получалось