Отморозок 6 - Андрей Владимирович Поповский

Сижу на удобном стуле за небольшим деревянным столиком. На столе банки пива и колы, раскрытая пачка печенья, галеты и тому подобная дребедень. Напротив, сидит мистер Смит собственной персоной с бокалом виски в руке. Он сегодня без очков и смотрит на меня весьма дружелюбно. Рядом с ним сидит еще один американец — Бен Роджерс. Этот — типичный высоколобый очкарик, скорее всего какой-то аналитик, или технический специалист. Он тоже, как и Джон высокий, но весь какой-то нескладный и не похож на оперативного сотрудника, который бегает по горам, натаскивая местных «духов».

Представив меня своему приятелю, прямо с порога американец потащил меня за стол, и не слушая возражений, начал выкладывать туда съестное которое лежало у него в тумбочке.

— Я знаю, как тут кормят военнопленных, так что ешь, не стесняйся, — безапелляционно сказал мне он, возясь в ящике.

Я поблагодарил и автоматически протянул руку за печеньем «Wagon Wheels» и разорвав упаковку, открыл банку с колой.

— А ты производишь впечатление все больше и больше, — многозначительно сказал Джон, садясь напротив — И не только отличным знанием английского и как оказалось, пушту. Ты, оказывается еще и знахарь. Наш уважаемый Абдурахмон очень хвалит твои умения. Говорит, что ты очень помог ему с ногой.

— У меня способности к языкам с детства, — подтверждаю, с интересом рассматривая фото на стене, где Смит стоит с красивой девушкой на фоне здания центрального вокзала в Нью-Йорке. Бывал я и там в свое время. — А на счет лечения, знаете есть такая штука как эффект плацебо. То есть, на самом деле, Абдурахмону стало легче потому, что он уверен, что я сильный лекарь, и я произвожу манипуляции, которые убеждают его в этом. Его организм реагирует на то, что он себе воображает, и в итоге делает все сам. Надеюсь, вы не раскроете ему эту маленькую тайну?

— Значит, ты просто водишь его за нос? — Весело хохочут американцы.

— Не совсем, — качаю головой, — Абдурахмон-Ага не такой человек, которого так легко провести. Тут все сложнее. Он ведь действительно чувствует улучшения состояния ноги. Я просто сумел немного подтолкнуть защитные силы его организма, которые и делают основную работу. Так, что я не являюсь никаким знахарем. Но в то же время могу ему помочь.

— Вот я и говорю, что ты очень необычный парень, — мистер Смит улыбается, но его глаза очень серьезны — Ты в своем юном возрасте, знаешь и умеешь так много. Что иному не научится и за всю жизнь. Мне приходилось не раз общаться с людьми из Союза и не только военнопленными в лагере, но и с обычными людьми, в другой, более располагающей общению обстановке. И все они были очень зажаты в общении со своим идеологическим врагом, каковым меня считали. Ты же, ведешь себя очень раскованно, больше напоминая мне нашу американскую молодежь. Я вижу, с какой небрежностью ты открыл и ешь печенье, которое вряд ли мог видеть у себя в Союзе, как обыденно ты пьешь колу. Многие твои соотечественники были бы просто в экстазе от всего этого, а ты делаешь это так, как будто для тебя подобное не в новинку. Ты слушаешь американскую музыку, которая вышла совсем недавно и понимаешь ее скрытый подтекст. Меня очень заинтересовали эти твои особенности.

— Все просто мистер Смит, — развожу руками, — Я действительно учился в очень хорошей спецшколе в городе Энске, где к изучению английского подходят очень серьезно. Среди моих школьных товарищей были те, у которых родители выезжают за границу и для меня кола, печенье и жвачка не являются чем-то необычным. Скажу вам по секрету, наша газировка будет получше вашей колы, потому что у нас в ней гораздо меньше всякой химии и все натуральное. А англоязычную музыку я действительно люблю и часто слушал в Союзе ее по радио.

— И как же такой продвинутый парень как ты, сначала оказался в Афганистане, а потом попал в плен? — Спрашивает Бен, с интересом рассматривая меня сквозь очки.

— Мои родители очень образованные люди, но они занимают недостаточно высокое место в обществе, к тому же мы провинциалы. В Москве, куда я приехал после окончания школы, я познакомился и начал встречаться с девушкой родственники которой занимают очень высокое положение, — начинаю врать я — Отец девушки директор крупного московского завода, а мать работает в администрации одного из районов. Они были против наших отношений, не видя во мне достойной партии для своей дочери, но их она, несмотря на все уговоры, не перестала со мной встречаться. Отец девушки нажал на кое какие рычаги и вот, как только мне исполнилось восемнадцать и пришла пора идти в армию, я оказался сначала в учебке под Ташкентом, а потом и в Афганистане.

— Грустная история. Почти как Ромео и Джульетта нашего времени. Мне кажется, что твоя страна использует способности такого умного образованного молодого человека не по назначению. — Вкрадчиво говорит Джон, отхлебывая виски из стакана. — В свободном мире твои выдающиеся способности могли бы привести тебя очень высоко. У нас ценят таких людей как ты. Тебя же отправили в совершенно чужую дикую страну, чтобы ты насаждал коммунистический строй людям, находящимся, по сути, еще на феодальной ступени развития.

— Но ваша страна для этой цели тоже направила вас именно в эту страну, — тонко улыбаюсь я. — Только вы, насаждаете в этой стране свои демократию и свободу, которые этим людям чужды точно так же как идеи социализма. Давайте говорить откровенно, наши войска находятся в Афганистане, чтобы обезопасить СССР с южных рубежей и не дать вам установить здесь свой режим. Потому что, вслед за установлением враждебного нам и дружественного вам режима, здесь появятся американские базы и возможно ракеты. Давайте с вами вспомним кубинский кризис, когда СССР пытался разместить под боком у США свои ядерные ракеты. Ведь тогда это за малым не привело к ядерной войне, потому что вы понимаете опасность подобного соседства. Так почему же вы осуждаете нас за то, что мы пытаемся обезопасить себя с этой стороны?

— Блестяще! — Мистер Бен захлопал в ладоши, переглядываясь с Смитом и одобрительно кивая. — Ты отличный собеседник Николай.