Эмбрион - Эдуард Сероусов

тоже начинали осознавать изменения, происходящие в самой ткани реальности. Некоторые с ужасом, другие с изумлением, третьи с философским принятием. Но все они, сознательно или нет, становились участниками величайшей трансформации в истории человечества – момента, когда квантовая природа реальности перестала быть абстрактной научной концепцией и стала непосредственным опытом, доступным каждому сознанию.

И в центре этого глобального процесса находилась небольшая группа людей, ведомая ещё не рождённым ребёнком, чьё сознание было первым настроенным на новую парадигму, первым мостом между старым миром и новым, между ограниченным, линейным восприятием и бесконечным, многомерным осознанием квантовой реальности.

Критическая точка приближалась, и с ней – момент выбора, который определит путь трансформации и будущее всего сущего.

Глава 17: Конфронтация

Тревога пришла неожиданно – не как постепенно нарастающее чувство, а как мгновенный удар, пронзивший сознание Елены. Она резко выпрямилась, оторвавшись от анализа данных, которыми занималась последние два часа.

– Они идут, – произнесла она, обращаясь к сидящим в лаборатории Баранову и Михаилу.

Баранов оторвался от мониторинга квантовых флуктуаций:

– Кто идет?

– Ларин и Кузнецов, – Елена встала, одной рукой поддерживая свой уже значительный живот. – Они нашли нас.

Михаил тут же активировал систему безопасности, выведя на центральный монитор изображения с камер наблюдения, расположенных по периметру исследовательского комплекса Баранова.

– Я ничего не вижу, – он напряженно всматривался в экраны.

– Мой ребенок… – Елена закрыла глаза, концентрируясь на внутреннем диалоге. – Он видит их. Два автомобиля. Пять человек. Три километра отсюда, приближаются с северо-востока.

Баранов быстро переключился на дальнюю камеру наблюдения, направленную в указанном направлении, и увеличил изображение.

– Черт, – выдохнул он. – Ты права. Два черных внедорожника. Они будут здесь через пять-семь минут.

– Нужно предупредить остальных, – Михаил нажал кнопку общей связи. – Всем собраться в главной лаборатории. Срочно. У нас посетители.

В течение двух минут все члены их маленькой группы сопротивления собрались в просторном помещении, ставшем центром их деятельности. Петрова тут же подошла к Елене, обеспокоенно наблюдая за её состоянием.

– Твоё давление снова повышено, – отметила она, глядя на медицинский браслет на запястье Елены. – Тебе нужно сесть.

– Нет времени, – Елена покачала головой. – Нам нужно решить, что делать. Бежать или сражаться.

– Или, может быть, выслушать их? – неожиданно предложила Анна, стоявшая у окна.

Все обернулись к ней с удивлением.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Северин, настраивавший портативный квантовый резонатор.

– Посмотрите, – Анна указала в окно. – Они не похожи на штурмовую группу.

Действительно, два внедорожника остановились у главного входа. Из них вышли пять человек – Ларин, Кузнецов и трое незнакомцев, одетых в гражданское. Никакого оружия, никакой специальной экипировки. Более того, они остановились на открытом пространстве, не предпринимая попыток скрыться или окружить здание.

– Это может быть ловушка, – настороженно сказал Козлов.

– Нет, – Елена снова закрыла глаза, вслушиваясь в сигналы, посылаемые сознанием ребенка. – Они пришли говорить. У них… новая информация.

Она открыла глаза и посмотрела на Михаила:

– Мы должны их выслушать.

– Я не доверяю Кузнецову, – покачал головой Михаил. – Он не из тех, кто приходит с мирными намерениями.

– А я не доверяю Ларину, – добавила Петрова. – Его научные амбиции всегда перевешивали его этические принципы.

– И всё же, – Елена подошла к окну, глядя на посетителей, – мой ребенок показывает мне вероятностные линии, где наше сотрудничество с ними приводит к лучшим результатам, чем конфронтация.

Баранов и Михаил обменялись взглядами.

– Хорошо, – решил Баранов. – Мы встретимся с ними. Но не здесь, а в конференц-зале первого уровня. И только Ларин и Кузнецов, без сопровождающих.

– Я хочу, чтобы Северин был готов активировать квантовый резонатор при первых признаках опасности, – добавила Елена. – Это создаст локальную нестабильность поля, достаточную, чтобы дезориентировать их, если потребуется.

– Согласен, – кивнул Северин. – Я могу контролировать устройство дистанционно из смежного помещения.

Решение было принято. Михаил связался с прибывшими по внешней системе коммуникации, передав условия встречи. После короткого совещания Ларин согласился.

Конференц-зал первого уровня представлял собой просторное помещение с овальным столом посередине. Елена сидела во главе стола, по обе стороны от неё расположились Михаил, Баранов и Петрова. Они ждали, когда система безопасности пропустит гостей внутрь комплекса.

– Что бы они ни сказали, не принимай поспешных решений, – тихо произнес Михаил, наклонившись к Елене. – Мы не знаем их истинных мотивов.

– Я знаю, – кивнула она. – Но я также знаю, что изоляция – не лучшая стратегия сейчас. Времени слишком мало.

Дверь открылась, и в помещение вошли Ларин и Кузнецов. Оба выглядели не так, как Елена помнила их – усталые, напряженные, с темными кругами под глазами. Особенно изменился Ларин, всегда безупречно одетый и подтянутый. Теперь его костюм был помят, галстук отсутствовал, а в глазах читалось нечто, чего Елена никогда раньше у него не видела – страх.

– Доктор Соколова, – начал Ларин, сохраняя формальный тон, – благодарю за согласие встретиться.

– Я слушаю, – ответила Елена, не предлагая им сесть.

Кузнецов оглядел присутствующих, его взгляд задержался на заметно увеличившемся животе Елены.

– Прежде всего, мы хотели бы прояснить, что пришли не как противники, а как… коллеги, столкнувшиеся с общей проблемой беспрецедентного масштаба, – сказал он.

– Общей проблемой? – скептически переспросил Михаил. – Ещё недавно вы рассматривали нас как препятствие для ваших планов.

– Ситуация изменилась, – ответил Ларин, наконец решившись сесть за стол. – То, что мы наблюдаем сейчас, превосходит все наши теоретические модели и прогнозы. Мы нуждаемся в вашей помощи, доктор Соколова. В помощи… вашего ребенка.

Елена обменялась быстрыми взглядами с Барановым и Петровой.

– Что именно вы наблюдаете? – спросила она.

Кузнецов, до сих пор стоявший, тоже сел и достал из внутреннего кармана пиджака планшет, который положил на стол и активировал. Над поверхностью стола возникла голографическая проекция – трехмерная карта мира, на которой пульсировали красные точки.

– Каждая из этих точек – зафиксированный инцидент квантовой нестабильности, – пояснил он. – Места, где законы физики… изменяются. Временные аномалии, спонтанные квантовые туннели, макроскопические проявления квантовой запутанности.

Баранов подался вперед, изучая карту:

– Это… гораздо более широкое распространение, чем мы предполагали. И частота?

– Экспоненциально растет, – ответил Ларин. – Первый зафиксированный случай произошел шесть недель назад – небольшая аномалия в наших собственных лабораториях. Сейчас мы регистрируем до сотни случаев ежедневно, по всему миру.

– И правительства? – спросила Петрова.

– Большинство пока классифицируют это как серию несвязанных технических сбоев или природных явлений, – ответил Кузнецов. – Но военные и разведывательные структуры ведущих стран уже осознали системный характер происходящего. Формируются кризисные штабы, разрабатываются стратегии реагирования.

– Но они не понимают истинной природы феномена, – добавил Ларин. – Никто не понимает, кроме нас… и вас.

Елена внимательно изучала карту, отмечая концентрацию точек вокруг определенных