Сабатон. Системный приручитель 3 - Алексей Пислегин

Огня боится?

Разбираться с этим мне было некогда, я просто сгрёб Милу подмышку и рванул вперёд, рявкнув во всю мощь лёгких:

— За поворотами следи!

Я только сейчас сообразил, что осколок тут изолирован. Местная биосистема удивительна тем, что умудряется уже многие годы поддерживать пригодную для жизни атмосферу. Растения, какими бы странными они ни были, как-то поглощают углекислый газ, продукты горения — коты же жгут костры, — газы, что выделяются при гниении… И выделяют кислород.

Или я усложняю, и жизнь осколку как-то обеспечивает Система? Вот чёрт его знает, если честно. Важно то, что весь кислород пламя может выжечь в осколке к чертям. Собственно — вместе с самим осколком. Так что, сейчас опаснее всего даже не огонь, не зомби, даже не воины мийю. Самая вероятная для нас смерть тут — удушье. Ну, или — отравление угарным газом.

Час от часу не легче, короче.

— Гореть не дом мийю, Великий Вожак, — мявкнула Мила откуда-то у меня из подмышки. Из-за шума я её еле расслышал. — Дом мийю быть дальше.

Это, в общем-то, хорошая новость. Чёрт его знает, что тут случилось. Может, зомби убили кота, который трубкой баловался или шашлыки жарил. И от огня занялось что-то сухое, мгновенно спровоцировав пожар. Это и не важно.

Я спросил про другое:

— Ваш дом выше этого места или ниже? Хотя бы примерно, Мил?

Потому что, если сильно выше — мы можем найти только зомби и бездыханные тела. Да и сами долго не продержимся.

Кошколюдка меня успокоила — их селение в низине. Уже хорошо. Вопрос ещё — как быстро до туда доберётся пламя? Хотя, это будет не важно, если оно угробит нас прямо сейчас.

Повезло в том, что тропинка тут была широкой — метра два с половиной. Но огонь горел что справа, что слева, что над головой. Сверху сыпались искры, горящие веточки и угольки. В любой момент могло рухнуть что случайное одинокое бревно, что целые тонны пылающей иномирной древесины.

Влага на повязке пересохла практически мгновенно, от жара затрещали волосы, раскалилась одежда. Спасибо хоть, системный металл медленно нагревается. Я… Да, я почувствовал себя так, будто меня засунули в духовку. Чую, когда выйдем отсюда — ни ресниц, ни бровей у меня не останется. Не сгорят, конечно — просто свернутся, сплавятся от жара.

Я, как мог, прибавил шагу — надо выскочить отсюда скорее. Чувствую себя так, будто тело с потом каждую секунду теряет по литру влаги. Во рту сухо и горько, горло и лёгкие горят, кожа на лице будто бы вот-вот лопнет…

Чёрт, следующим предметом, куда я вселю монаду, будет фляга с водой. Потому что… Потому что — ну его нахрен!

Метрах в пяти от нас поперёк тропы рухнуло кривое бревно, подняв в воздух целый сноп искр. Я втопил ещё сильнее и прыгнул под отчаянный Милин мявк. Орущие по весне коты от такого разбежались бы по подвалам и ещё с месяц не показывались бы наружу.

На миг стало ещё жарче, а потом раскалившиеся подошвы берц коснулись земли — и я бросился дальше.

Вовремя.

Меньше десятка шагов, и сзади раздался оглушительный треск и грохот, пламя взревело — будто взбесилось, что мы проскочили. В спину ударила волна нестерпимого жара.

Срань господня! Лишь бы патроны в обрезе не рванули!

Я коротко оглянулся — проход завалило. Сипло выдавил, стараясь перекричать адский шум вокруг:

— Мила, другие пути назад есть?

Кошколюдка не ответила, и пришлось её встряхнуть.

— Мила! Есть другие проходы к порталу⁈

Она спрятала лицо в руках и решительно замотала головой.

— Отлично!

Главное, чтобы к моменту, когда мы ломанёмся назад, остался хоть один не горящий проход. Ну, или хотя бы не заваленный.

Впереди вдруг послышался отчаянный мявк. Мила тут же вскинулась, пытаясь рассмотреть, что там. За пеленой дрожащего от жара воздуха и пологом искр виднелась развилка. Из какого конкретно прохода орали, понять было невозможно.

— Куда нам?

Кошколюдка ткнула пальцем вправо. Всё бы ничего, но проход был уже чуть ли не на метр. А у меня и так, похоже, вся рожа уже в волдырях. Твою-то мать!

Спасибо, что дым уходит вверх, иначе я бы уже упал, наверное. Остаётся надеяться, что мы скоро выскочим из охваченной огнём чащи леса. Благо, ветра тут нет, пламя не должно распространяться слишком быстро.

Я повернул, и метрах в тридцати от нас увидел стремительно несущегося навстречу кошколюда. Чёрного, в кожаной броне. Воин мийю, походу. Оружия, правда, у него в руках не было. Из хорошего — там реально была граница пожара. Чуть-чуть потерпим, и всё, будет легче.

Из плохого — раз кот рвётся в огонь, значит, позади него что-то ещё хуже. И я наконец разглядел, что.

Зомби. Этого, в отличии от того, что шустро свалил от портала, я сумел хорошо разглядеть. Смахивал он больше всего на одну из тварюшек из Карпентерского «Нечто». Того самого олдскульного ужастика, где полярники столкнулись с заражающим людей инопланетным чёрт знает чем.

Он был с головы до ног залит кровью, подволакивал кем-то раненую ногу — и только поэтому всё ещё не догнал кота. Правая рука удлинилась, кисть исчезла — просто из предплечья торчало длинное и узкое костяное лезвие.

А левых рук вовсе было две. Одна более-менее обычная, с внушительными когтями на пальцах. Вторая — с костяным шипом вместо ладони.

Марина говорила, что Доброслав собирал некоторых своих тварей из разных тел. Подтаскивал весь материал, который мог найти.

Лицо зомби я не разглядел из-за расстояния и крови, а вот огромный рот, раскрывшийся прямо под рёбрами, мгновенно бросился в глаза. Изо рта торчал мясистый длинный язык. Если глаза меня не обманывают — с костяным крючком на конце.

Из груди у него торчала рукоятка ножа, вогнанного по самую гарду. Ублюдку это явно никак не мешало.

Колени выгнулись в обратную сторону, появился дополнительный сустав… И, несмотря