Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

Алекс запирает дверь. Только сейчас — впервые за двое суток, — ощутив себя в относительной безопасности. Хотя то, что он планирует сделать дальше, вовсе не сулит спокойствия и безмятежности. Расслабляться точно рано, его рассудок схвачен костяными пальцами страха. Но мим уже решился, и намерен довести дело до конца: револьверный барабан этой необычной гусарской рулетки раскручен, и ему осталось лишь поднести дуло к виску…

Квартира — одна из двух жилых нор Бельмондо, — пуста и молчалива. Максим разувается, стягивает полиэтиленовый балахон. Задумчиво бродя по помещениям, мужчина изучает убежище, многозначительно качая головой.

В жилище Алекса три комнаты. Гостиная, достаточно просторная, чтобы вместить стол, два дивана и большой шкаф; спальня, где притаилась двуспальная кровать; и лаборатория, куда может войти лишь хозяин. Ну, или тот, кто завладел его безымянным пальцем. Одним словом — обычное жилище холостяка, увлечённого работой и проводящего львиную долю времени вовне. Не сказать, что вид у норы жилой или уютный, да и пахнет тут отнюдь не свежим омлетом, но и заброшенной её назвать никак нельзя…

Вышегородский продолжает инспекцию, внимательно осматривая пустые стены, строгую хромированную мебель, лист современного слайдекса напротив диванов. Его пистолет лежит на журнальном столике, изготовленном из старого дощатого сундука под толстой стеклянной панелью. Судя по спокойствию капитана, он не обнаружил ни скрытых систем наблюдения, ни других признаков присутствия полиции.

— Делайте, что хотите, — бормочет Зерно, срывая куртку и бросая на вешалку в прихожей, — а я иду в душ…

— Полотенца в шкафу, — напоминает Бельмондо в его спину.

Конечно, Лёня бывает у него в гостях куда реже, чем сам Алекс у зуммера. Но где найти гостевой халат, он помнить должен. Снимая пальто и с сожалением рассматривая свежие прорехи, курьер как бы невзначай спрашивает у Максима:

— Ты тоже пойдёшь?

— Позже, — кратко отвечает тот. Замирает, будто принюхивается, и кивает. — Сначала досье, что ты просил. Для этого мне нужна машина и выход в спатиум.

Бель вынимает из шкафа мобильный терминал-трансформер, которым не пользовался уже весьма давно. Передаёт капитану.

— Пароль для подключения к сети: «здесь рыбы нет», всё маленькими, русскими, без пробелов. Располагайся. — Он наблюдает, как Вышка следует приглашению, опускается на диван и вытягивает из корпуса гибкий экран. — Будь, как дома, я пока перекусить соображу… и кофе, пожалуй.

С немилосердным шуршанием собрав в комок грязную маскировочную накидку, он шагает в кухню. Бросает плёнку в мусорное ведро, закрывает крышку. Перекусить и вправду кажется недурной идеей. Хотя главная причина его уединения — заставить себя успокоиться, а руки — не дрожать. Алекс стягивает с пальца хамелеоновый перстень, убирает в карман штанов.

В ванной начинает шелестеть вода.

Он намерен затеять рисковое дело. Да ещё и без толковой подготовки, наобум, практически вслепую. Однако если у него выгорит, он станет настоящим асом, взойдёт на следующую ступень профессионализма, впредь не боясь ни одной задачи. Только вот если вообще случится это «впредь»…

Машинально, погружённый в невесёлые мысли, парень включает кофе-машину, заряжает в окно три чашки, лезет в холодильник. Повздыхав над скудностью ассортимента, нарезает сыр из синтетического молока; открывает пачку пшеничных, якобы, и весьма недешёвых галет. Складывает на тарелку, несёт в гостиную.

Максим сидит на диване в той же позе, в какой мим и оставил гостя. Только вот верхнюю часть комбинезона капитан стянул, оставив болтаться за спиной. И теперь на его серой, затянутой в термобелье груди виднеется многослойное, сразу трёх оттенков красного пятно, выдающее пулевую рану. Из-под ворота — Алекс вздрагивает, едва не выдав радости, — поблёскивает кольцо. С виду золотое, обручальное, подвешенное на стальной армейской цепочке.

— Вот, поешь, — говорит он, опуская тарелку с бутербродами рядом с пистолетом.

Вышка невпопад кивает, с головой погрузившись в инфоспатиум.

«Пахучка» внимательно, как энтомолог за новым видом жучка, наблюдает за чужеродным мужчиной в своей гостиной. Пытается понять, уловить, расколоть характер на основе едва заметных жестов, особенностей мимики и позы.

В этой сосредоточенности и игнорировании всего окружающего и есть суть Вышегородского? Так и сидел он за рабочим терминалом, недавний муж и новоиспечённый отец, когда отношения начинали портиться, а он ронял скупое «угу» на просьбы спрессовать бытовой мусор или покачать малыша?

В комнату возвращается Зерно, распаренный, довольный, растирающий патлы оранжевым полотенцем Бела. Косы расплетены, в очередной раз подтверждая скудность растительности на голове пиксельхантера. Из одежды на нём лишь штаны, по влажной коже бегут капли.

— Ты хам и свинья, — говорит ему хозяин норы, — мог бы и чистое полотенце взять, а не моё.

— Всё равно стирать пора, — отвечает тот. — В общем, старик, мне нужно прилечь. Хотя бы на пару часов, или ты меня хоронить повезёшь…

— Не вопрос, падай у меня, — покорно соглашается Алекс, вспоминая, что совсем недавно постелил дорогущее шёлковое бельё. — Через пару часов толкну.

Куликов подхватывает с тарелки сразу два бутерброда. Шлёпая босыми ногами и огибая подсохшие следы от армейских ботинок, исчезает в спальне. Максим, поглощённый работой, кажется, этого даже не замечает.

Бельмондо приносит кофе.

Раздумывает, что делать с третьей чашкой, и в итоге выпивает её за один присест. Несколько секунд стоит в сторонке и поочерёдно то хмурится, то морщится, играя роль недовольной «жены» на периферии зрения; с полминуты проверяет, обратит ли всё же внимание Макс? Но тот неотрывно уставился в экран терминала, и феромим отступает в прихожую. С чашкой в одной руке и саквояжем в другой сворачивает к последней, секретной комнате своего жилища; бережно, чтобы не расплескать кофе, прикладывает палец к дактилоскопическому замку и входит в колдовскую кузницу.

Третья комната квартиры — самая большая.

Белоснежная, как и положено настоящей лаборатории. Светлая, с мощнейшей системой вентиляции и центром управления норой. Вдоль стен протянулись высокие хромированные верстаки, в углах гнездятся холодильные шкафы с ингредиентами для экстрактов. Однообразие алхимической мастерской нарушает лишь старинный, если не сказать антикварный комод, забитый настолько разнообразными вещами, будто украден из театра.

Несколько мгновений Алекс стоит у двери и дожидается, пока реостаты нежно выведут верхний свет на необходимый уровень. Затем шагает к верстакам и ставит саквояж на ближайший.

Действовать нужно быстро.

По меркам любой другой подготовки — молниеносно.

Начинает шуметь вытяжка, которой феромим управляет с пульта на стене. Бель открывает саквояж, вынимает отработанную «змеиную кожу» и небрежно бросает в камеру для дезинфекции: синюю блузку, шейный платок, жёлтые штаны и пробковые