Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский

Он положил меч на пол и, подхватив заготовленный кол, поднял его острием вверх. И тут же над головой грохнуло, треснуло, и огромная туша рухнула вниз в потоках трухи и пыли.

Упырь попал точно на кол и нанизался от хвоста до макушки, но и паренек едва успел отскочить от удара могучей лапы. Уже отпрыгнув на пару шагов, он бросился на пол и коротко кувыркнулся обратно, успев подхватить меч раньше, чем медведь повалился на бок.

С бревном, пронзившим все тело, упырь не мог двигаться так же быстро, как поначалу, но все равно его скорость была в несколько раз больше, чем у обычного зверя такого размера. Он резко развернулся, выпустив из обеих ран целые потоки гнилья, и Микулка явственно расслышал свист, с которым толстое бревно рассекло воздух.

Душа опустилась куда-то ближе к желудку, а тело замерло, не в силах двинуться без приказа оцепеневшего от ужаса разума. Из неподвижности его вывел яркий свет – это Жур изловчился бросить пылающую головню в кучу соломы.

Пламя разбежалось вдоль стены, и Жур выкрикнул что было сил.

– Наружу беги!

Микулка рванулся, чувствуя, как все сильнее замедляется время, а упырь двигается, словно муха, попавшая в мед. Паренек проскочил порог, даже не заметив, куда подевался засов, выскочил на дорогу и только тогда увидел Жура

Он стоял неподвижно.

– Все, он не выберется, – совершенно спокойно произнес волхв, будто совсем недавно не кричал и не прыгал. – Изба пересохла, сейчас полыхнет, как солома.

Раздался громкий рев, и через дыру в крыше полыхнул высокий язык пламени. Она просела и рухнула вниз, затем покосились стены, через щели в просевших бревнах тоже пробился огонь. Пылающий упырь без передних лап с ревом выскочил из отрытой ямы и сделал несколько шагов к людям, все еще чуя в них добычу. Но рухнул и больше не двигался, превратившись в обыкновенную дохлую тушу.

Он лежал и горел, а перед глазами Микулки все еще двигалась медвежья тень без передних лап.

– Послушай… – обратился он к Журу. – Ты уверен, что тварь вселилась именно в медведя?

– Да.

– Тогда нам нужно скорее возвращаться в лес, туда, где она бросила тело деревенского дурачка.

– Ты что, голову повредил, когда прыгал? – подозрительно спросил волхв. – Друзьям твоим помощь нужна как никогда раньше, а тыпо лесу шляться решил?

– Там Камень остался, – уверенно шепнул паренек. – И все мечи, что были выкованы.

Жур промолчал.

– У медведя нет рук. – Микулка пожал плечами, понимая, что Журу не нужны объяснения.

Просто почему-то он поступил именно так, а не иначе.

– Я пойду к ним на помощь. – Волхв развернулся и пошел по дороге на юг. – А ты делай как знаешь. Я тебе не указ.

Микулка стоял и никак не мог решиться сделать шаг в ту или иную сторону. Перед мысленным взором пробежали лица оставшихся в живых друзей, а потом нежное лицо Дивы, которое уже начинало стираться из памяти.

– Я обещал, – сам себе сказал паренек и, засунув меч в ножны, пошел в ту сторону, где остались мешки с факелами.

Вытащив пару самых удачных, Микулка вернулся к горящей избе и подпалил один факел, а второй заткнул за пояс, чтобы не мешал, если что, выхватить меч. Взяв покрепче факел, он очертил над головой огненный круг Рода и двинулся в сторону леса. Туда, где лежал Камень – ключ к небесным вратам.

Глава 16

Ратибор вышел из пещеры так неожиданно, что тварь едва успела убрать щупальца от сердца Волка. Но в краткий миг, когда боевые отростки убирались внутрь медвежьего тела, тварь содрогнулась от боли. Мысли двух человек не могли бы ее убить, даже останься она вообще вне тела, но боль оказалась намного сильнее, чем она могла ожидать.

Тварь скомкалась, скукожилась, ничего не замечая вокруг, и, лишь когда судороги кончились, снова смогла полностью овладеть медвежьем телом – его зрением, слухом и обонянием.

Обретя возможность оценивать ощущения, она поняла, что и Волку досталось изрядно – сердце с трудом запустилось после внезапной остановки, набранный в грудь воздух вылетел клокочущим кашлем. Певец упал на колени, и его вырвало вместе с новым приступом кашля.

Ратибор подошел ближе.

– Да, что-то брюхо тебя сегодня здорово подвело, – чуть насмешливо сказал он.

– Это не брюхо… – Вместо связной речи у Волка только хрип вырывался из глотки.

Но стрелок хорошо умел читать по губам.

– Что случилось? – Голос его мигом стал серьезным, а тело собранным.

Он подхватил друга под мышки и поволок к пещере, как волокут раненого в бою витязя, когда выносят из лютой сечи.

– Говори, что случилось? – шептал он, чувствуя, как волна беспокойства окатывает его с головы до ног.

– Тварь… Воин логова Тьмы… Напала… – с трудом шептал Волк. – Она где-то рядом. Невидимая…

Медведь в кустах открыл глаза, повел мордой и поднял голову. Тварь под защитой его черепа окончательно пришла в себя, к ней вернулись не только обычные ощущения медвежьего тела, но и ее собственные, присущие лишь существу Тьмы.

Почуяв жжение с левой стороны, она поняла, что пятеро подманенных охотников вот-вот выйдут из леса, и, если витязи к тому времени вернутся в пещеру, может завязаться никому не нужная схватка.

– Да перестань же меня тянуть! – Волк наконец отдышался и вырвался из крепкой Ратиборовой хватки. – Послушай… Тварь отступила, когда ты вышел! Наверное, она не может одновременно напасть на двоих?

Ратибор выпрямился и прислушался к неслышимому для других голосу.

– Похоже, ты прав… Только я не знаю, как против нее воевать.

– Я тоже, – ответил Волк, поднимаясь с земли. Луна опускалась все ниже и ниже к верхушкам дремучего леса. Она тускнела, как тускнеет раскаленная в горне сталь, если бросить ее на холодную наковальню. И точно как остывающая сталь, она сначала желтела, а затем налилась тревожным кровавым отсветом. Тени от нее сделались не такими резкими, но гораздо более длинными и подвижными, лохматыми и пугающими.

В дальних кустах что-то заворочалось, зашевелилось. И пораженные витязи увидели перед собой восставшего будто из-под земли медведя на задних лапах.

– Медведик, – в ледяной тишине прозвучал голос стрелка.

Зверь бросился на них без предупреждения, без рычания и без оскала зубов, чего нормальные жители леса не делают никогда. Но и витязям приходилось встречаться в битве с гораздо более тяжеловесным противником – Волк легко увернулся от свистнувших возле уха когтей, прыгнул, в полете сверкнув мечом, и стал на ноги уже за спиной зверя.

Медведь повернул к нему голову и решил, что витязь пока еще слишком далеко для удара, но, попытавшись снова поймать взглядом Ратибора, получил мечом в голову уже от него. Такая быстрота людей не соответствовала медвежьему опыту, которым располагала тварь. Пришлось срываться с места и уходить в сторону, получив при этом еще два укола – в лапу и в бок.

Боли тварь не почувствовала, но как-то сразу поняла, что такое страх, – она испугалась потерять тело раньше времени и остаться без защиты перед двойным потоком человеческих мыслей. К тому же надо было любой ценой убить витязей или хотя бы отвести их от пещеры – это было главной задачей.

Медведь снова кинулся в бой.. Ратибор легко отпрыгнул в сторону, но в его взгляде Волк прочел быстро усиливающийся испуг. Певец и сам струхнул – зверь вел себя совершенно не по-медвежьи. Грозный бер, как называли его сразу после потопа, даже раненым обычно предпочитал уходить от схватки с людьми. Этот не собирался. Наоборот, принялся метаться от одного витязя к другому, стараясь оттеснить их в сторону леса. Несколько серьезных ран, нанесенных мечами, не остановили его, а словно добавили силы и ловкости.

– Это она! – внезапно выкрикнул Волк и чуть не получил по лицу когтистой лапой.

– Кто? – Ратибор ткнул мечом в бурый мохнатый бок, но не достал.

– Тварь из логова Тьмы!

– Медведь?! – поразился стрелок.

– Она у него в голове! Глазами не видно! Ратибор хотел спросить, откуда такое