Бог безвременья - Жаклин Холланд

Я иду дальше, пытаясь игнорировать все усиливающийся запах, тщетно надеясь, что он исчезнет. Слева слышится шорох среди деревьев. Я включаю фонарик и направляю луч в сторону звука. Ничего страшного, говорю я себе. Ничего нет. Это ветер. Это белка. Хрустит ветка, я направляю на нее полосу света, никто не движется, нет сгорбленной фигуры, высеченной из угля, слепо выглядывающей из-за ствола дерева, но в желтушном круге света, у основания ясеня, лежит одинокая перчатка винного цвета – одна из моих перчаток, которую я надела в надежде не пораниться во время ночных прогулок. Что она здесь делает? Или лучше задать вопрос иначе: что делала здесь я, когда уронила ее?

Я рыскаю вокруг несколько минут, направляя луч фонарика то туда, то сюда, на кучи листьев, на кусты и изгиб сосны, сгорбившись, как больной артритом старик, ищу вторую перчатку или любой другой знак, который подсказал бы мне, что я делаю по ночам, но больше ничего не нахожу.

Несколько дней подряд только Кэтрин подвозит и забирает Лео. В один из таких дней она отводит меня в сторону.

– Я сделала это, – многозначительно говорит она. – Я попросила его уйти.

У меня кружится голова от внезапной перемены настроения Кэтрин.

– Кэтрин, я не знаю, что сказать. Если вы считаете, что так будет лучше для вас и для Лео, то я очень рада, – дипломатично говорю я. – Он согласился уйти?

– Да. Он ушел. Я попросила его уйти в среду, и с тех пор он живет в отеле.

– И… как вы?

– Держусь. Надеюсь, смогу продолжать в том же духе. Он знает все мои слабости. Знает, что сказать, чтобы заставить меня усомниться в себе и позволить ему вернуться.

– Вы сильнее, чем думаете, Кэтрин. Вы сохраните твердость, если это то, что вам нужно.

– Напоминайте мне об этом почаще, пожалуйста. Мне так нужна поддержка. Я ведь не очень привычна к одиночеству. Знаете, мы с Дэйвом познакомились через два дня после того, как я рассталась со своим бывшим, с которым встречалась много лет. Раньше я говорила себе, что это просто совпадение, но теперь не знаю, что и думать.

– Что вы собираетесь делать дальше?

– Ох, документы, адвокаты, раздел имущества, вся эта ужасная бумажная волокита. В самом деле, я хотела спросить, не могли бы вы посидеть с Лео где-нибудь на этих выходных, чтобы мы могли встретиться с нашими адвокатами?

Я колеблюсь, пытаясь придумать повод, чтобы отказаться.

– Это займет совсем немного времени, и, если собеседование на следующей неделе с потенциальной няней пройдет хорошо, возможно, я прошу вас об одолжении в последний раз.

– Хорошо. Да, я посижу с Лео, – соглашаюсь я. И смотрю на Лео, сидящего в раздевалке рядом с Томасом, они оба надевают уличную обувь.

– Вы сказали ему? Вы сказали Лео?

– Не всю правду. Пока нет. Я сказала ему, что Дэйв в командировке. Я хочу, чтобы все было завершено до того, как мы официально скажем ему. На всякий случай. Не знаю, на случай чего. – Говорит она и смеется. – Наверное, на тот случай, если Дэйв чудесным образом за одну ночь превратится в идеального мужа, который отчаянно хочет остаться со своей женой и относиться к ней как к королеве. Или хотя бы просто как к человеку, черт побери.

Она ловит себя на ругательстве и извиняющимся жестом подносит руку ко рту, но дети достаточно далеко, и ее никто слышал.

– Ну, полагаю, торопиться некуда, – говорю я. – Наверное, лучше все как следует обдумать. Просто дайте мне знать, когда я должна быть у вас. В субботу?

В субботу, к моему удивлению, Дэйв дома. Его серебристый седан припаркован на подъездной дорожке, а он загружает коробки в багажник. Он заметил меня. Если бы этого не случилось, я бы, конечно, медленно объехала квартал и подождала, пока он уедет.

С опаской я вылезаю из машины. Интересует ли Дэйва, как много я знаю? По идее, должно. Следует ли мне считать его опасным – не для меня, а для Кэтрин и Лео.

– Добрый день, – кричит он, поднимая и запихивая коробки в багажник, и ни его голос, ни лицо не выражают особой любезности.

– Добрый день, – отвечаю я, изо всех сил стараясь казаться любезной, как будто пребываю в неведении. Соседский пес, как обычно, заливается решительным лаем. Дэйв смотрит на него.

– Что, черт возьми, с этим Владом? – бормочет он.

Влад, я думаю, ну да. Цепеш, он же Дракула. Какое милое имя для собаки.

Я направляюсь к дому, но Дэйв вытягивает руку и останавливает меня.

– Знаете, возможно, я суюсь не в свое дело, но мне уже не до приличий.

Я отступаю от него на шаг, словно он наставил на меня пистолет, и неловко оглядываюсь. Мне очень не хочется серьезного разговора, но он продолжает.

– Я вижу, как она завлекает вас. Вы все время заботитесь о Лео, и это очень мило с вашей стороны, я рад, что Лео с вами. Это лучше, чем оставаться с нею наедине, но имейте в виду, что сближение с этой женщиной ни к чему хорошему не приведет.

Я совершенно ошеломлена его заявлением.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, – говорю я с едва скрываемым презрением.

– Каждое слово из ее уст – ложь. Вы не заметили? Большие дела, маленькие дела, не имеет значения. Она не умеет говорить и не лгать.

Мое удивление рассеялось, теперь я полна отвращения и возмущения.

– Значит, Лео тоже лжет? Потому что Лео, а не Кэтрин, сказал мне, что вы столкнули их с лестницы, когда он получил сотрясение мозга.

– Лео сказал, что я толкнул их? – спрашивает он, бросив на меня крайне недоверчивый взгляд.

– Он сказал, что Кэтрин держала его, и вы с Кэтрин дрались, а потом вы попытались отобрать его у нее, и они упали с лестницы.

– Что ж, это уже ближе к истине. Знаете, почему мы ссорились? Потому что Кэтрин была под кайфом от болеутоляющих, как и сейчас, – он указывает обвиняющим пальцем на дом, – прямо сию минуту, могу добавить. Еще она была пьяна и кричала на него из-за какого-то дурацкого пятна от фломастера на подушке. Когда я вмешался, она разозлилась, полезла в драку, схватила его на руки, а я пытался заставить ее отпустить Лео, чтобы не случилось то, что в конечном итоге и случилось.

Я