Ясное сердце - Кейт Ченли

магию на нашем отце, для него это будет двойным ударом. Сначала брат, затем сын… Мы должны ему помешать. Как знать, что Рен сделает с отцом, с Каем, со всеми нами после того, как захватит трон? Отдаст ли он Дачжоу под власть Ночному Дракону?

– Если Рен управляет волей короля с помощью магии крови, нас всех уже подали в розыск как опасных преступников, – говорит Фэй.

Юнли кивает:

– Надо проверить, висят ли по городу плакаты о розыске.

– Я доеду до городских ворот и попробую посмотреть, – вызывается Джие. – Обернусь за час на Небесном Танцоре.

Кажется, в последнее время вся моя жизнь состоит из тревожного ожидания, но Джие возвращается ровно через час, как обещал. Вид у него взволнованный.

– Мы с Юнли и Миньсин объявлены беглыми преступниками, и по всем стенам столицы развешаны плакаты с нашим изображением и обещанием денежной награды за сведения о нашем местонахождении, даже если нас видели лишь мельком. Стражники проверяют всех, кто проходит в ворота.

– Значит, обычным путем в столицу не попасть, – вздыхает Юнли.

Мы все поворачиваемся к Лонгзо.

– Я проведу вас за городские стены, – обещает он.

– Хорошо, этого достаточно, – соглашается принцесса, но тот добавляет:

– Мне надо вздремнуть, восстановить силы.

Мы оставляем Лонгзо в экипаже и встаем на караул снаружи.

– Во дворец предлагаешь проникнуть по одному из тайных коридоров? – спрашивает Джие у сестры. – Рен будет этого ожидать. Наверняка ко всем проходам уже приставлена стража.

– Вероятно, но я знаю еще об одном, который ведет в спальню в крыле королевы.

– Никогда о нем не слышал, – признается Джие.

– Я случайно его нашла, – объясняет Юнли и хмурится. – Надо быть как можно осторожнее. Если Рен зачаровал отца, сейчас ему подчиняется весь дворец. Если нас заметят, вполне возможно, сразу арестуют и посадят в тюрьму.

Джие скрещивает руки на груди:

– Тогда у нас не получится даже близко подобраться к Рену, чтобы развеять его чары.

– Поскольку нас обвиняют в предательстве короны, Рен вполне может приговорить всех нас к смерти, не вызывая подозрений, – добавляю я и вспоминаю, как быстро он обернулся против придворных дам и своих братьев после коронации в моей прошлой жизни. Их всех арестовали за государственную измену и казнили всего за несколько дней. – Можете не сомневаться, милосердия он не проявит.

– Мне следовало раньше к тебе прислушаться, – раскаивается Юнли. – Вдруг тогда удалось бы избежать этой катастрофы?

– Все учатся на своих ошибках. Его маска почти идеальна. Даже ваш отец позволил себя обмануть с «героическими» поступками Рена на Элитной охоте.

– Тебе не стоит идти с нами, – говорит мне Джие. – Тебя до сих пор обвиняют в том, что ты задумала убийство короля. А значит, убьют на месте, без колебаний.

– Теперь мы все в этом замешаны, и все мы в опасности, – справедливо замечаю я. – Вам раньше не приходилось сражаться с магами. По крайней мере, я одолела кровавую колдунью. И не могу я сидеть в укрытии, пока остальные рискуют жизнью. Нам надо пойти всем вместе, и вы должны в меня верить.

– Я доверяю твоей проницательности, и она нам точно потребуется, – твердо произносит Юнли.

– Я всегда в тебя верю, Миньсин, – добавляет Джие, и его глаза сияют.

Мы соглашаемся принять все меры предосторожности, но у нас пока нет идей, как отыскать Рена, не привлекая к себе внимания дворцовых стражников. Придется импровизировать после того, как проникнем во дворец и поймем, насколько плотно он сейчас охраняется.

Обсудив наши планы, мы решаем отдохнуть перед походом. Мне хотелось бы увидеться с матерью, но сейчас нет на это времени.

Юнли и Фэй уходят, взявшись за руки, и мы с Джие остаемся вдвоем.

– Вы всем рискуете ради меня, – хрипло произношу я.

Он обнимает меня и притягивает к себе, и кажется, что теперь уже ничто не встанет между нами.

– Ради тебя, Миньсин, я готов пройти через ад.

– Даже если мы остановим Рена, еще неизвестно, простит ли отец ваше предательство. Я знаю, как для вас важно стать наследником на престол. А так вы… по моей вине…

– Ты ничего плохого не сделала, – горячо уверяет меня Джие. – Я сам принял свой выбор. И какой смысл в престоле, если я не могу защитить ту, кого люблю? – Он обхватывает мое лицо ладонями. – Ты самая находчивая, умная и бесстрашная девушка из всех, кого я знаю, а еще самая загадочная и недоступная, – добавляет он, и я смеюсь. – И самая красивая.

– Красивая? – удивляюсь я.

– Да, для меня ты самая красивая на свете.

От этих слов мое сердце переполняет радость, и я вся свечусь изнутри. Мне вспоминается сон, в котором я сражалась с чудовищем с лицом Рена и выбежала на свет. Глаза, что смотрели на меня за мгновение до того, как я очнулась в своей камере… Это был Джие. Его я увидела в том сне. И наверное, в глубине души сразу поняла, что это он ждет меня в конце. Мое сердце доверяло ему даже тогда, когда сомневался разум. Просто я боялась принять свои истинные чувства.

Я обвиваю его руками, утыкаюсь лицом в крепкую грудь и шепчу:

– Я люблю тебя, Джие.

Он ахает от счастья, и это самый сладостный звук, что я когда-либо слышала.

Возможно, любовь не длится вечно, но она стоит того, чтобы пойти на риск. Потому что свет сулит нам надежду.

Глава тридцать пятая

Лонгзо остается позади вместе с Небесным Танцором и экипажем. Пока нас нет, он попытается достать Хансиня из защитного пузыря, что парит на границе мироздания.

В миле от городских ворот Лонгзо открывает для нас портал: прямоугольный, высотой в человеческий рост, мерцающий золотым светом.

Мне вспоминается то ощущение, когда касаешься сырой рыбы: холодной, гладкой и склизкой. То же самое я чувствую по всему телу, когда ступаю в портал.

Мы выходим на узкую улочку неподалеку от тайного прохода.

Фэй шагает впереди, поскольку ее лица нет на плакатах о розыске. Мы идем за ней, опустив головы. Место почти безлюдное, и прохожие не обращают на нас внимания. Мы стараемся не ускорять шаг, чтобы не вызывать подозрений.

– Прячьтесь! – неожиданно шипит нам Фэй и ныряет в тень.

Мы следуем ее примеру и смотрим из темного переулка, как мимо проходит патруль. Один стражник косится в нашу сторону, и мы замираем затаив дыхание. Я боюсь, как бы он не услышал отчаянное биение моего сердца. К счастью, он отворачивается пару секунд спустя.

На всякий случай мы выжидаем еще немного после того, как