Тропа - Ал Коруд

— Бус обладает даром. Каким не знаю.

Мирояр покачал головой:

— Не по его ряду такое творить! Некто волшбу тайно творит. И не сам, а привел чаровника к тебе.

Неужели та ведьма? Мое присутствие мешает ей какой-то афере? Кто за ней стоит? Главный финансист или некто иной. Думать становилось все сложнее. Сквозь забытье, которое нельзя назвать умиротворяющим, я услышал мольбу Милы:

— Дайте ему еще зелья!

— Нельзя, милая, оно убьет его.

Дальше ничего не помню, какой-то бесконечный кошмар с непрекращающейся болью.

Как очнулся на палубе, не помню. Наверное, разбудили звуки барабанов. Я ощутил прохладу, идущие от реки, и почуствовал под собой мокрые доски палубы. «Нахрап» шел прямо в полутьме. Отблески зари еще оставались впереди, этот предрассветный час некоторые люди величают временем Волка. Когда граница между Явью и Навью стирается и открывается некий переход между двумя мирами. Слышал от знакомых врачей, что большая часть смертей в больницах происходит именно в эти часы. Внезапно ощутил, что и сам оказался где-то посередине. Застрял между мирозданиями жизни и смерти. Обидно вот так умереть перед порогом новой жизни.

Мысли в голове шли как-то отрешенно. Как будто и не сам думал. Затем я заметил Милораду. Она стояла на самом носу крейсера. Тут имелся пятачок на возвышении между башней орудия и форштевнем. Больше вокруг никого нас не было. Барабаны били в определенном ритме, но я не сразу понял, что моя молодая жена танцует вокруг некоего шеста, установленного на носу. Улыбаться сил не было. Увидеть пол-дэнс в такой обстановке! Но затем меня захватил этот странный танец. Видимо, в обычной жизни его совершали вокруг специального жертвенного столба.

Откуда Мила знает его? И с такой гибкостью вьется вокруг металлической жерди? Еще оборот, еще один. Ее лицо бесстрастно, она полностью отдалась танцу.

Стук барабанов поменял ритм, и меня начало резко знобить. Он попал в ритм моего сердцебиения. В какой-то момент танце стал быстрей и яростней. Кручение вокруг столба усилилось. Милоража сбросила рубашку и осталась совершенно нагой. В робких сумерках уходящей ночи и нарождающегося дня ее тело белело на фоне тьмы. Я никогда и не видел ее такой, вот так во всех подробностях. Гибкое туловище вилось вокруг шеста, как змея, а босые ноги выбивали странную чечетку на палубе. Волосы развевались, лицо было отрешенным. Как будто девушка находилась в трансе.Но глаза горели, как два фонаря. Что с ней?

Глубокий изгиб тела, резкий оборот вокруг шеста, и мою голову пронзила ужасная боль. Как тяжко! Вышло! Что? Из головы абсолютно наяву на палубу выпал маленький золотистый гвоздик. Еще один! С каждым оборотом из меня сыпались «гвоздики», с шипением падая на мокрую палубу. Наконец, в какой-то момент в изнеможении валюсь на охапку душистых трав. Сил нет даже для того, чтобы поднять голову.

— Зелье давай!

Ощущаю живительную влагу на губах. С каждым глотком голова проясняется, а тело получает силу. Вот я уже сам держу братину с напитком и жадно глотаю варево из носика.

— Люба моя!

Еще живительней оказался ее поцелуй. Близкое и нагое тело откровенно волновало.

— Ожил касатик! Накинь ему, да и сама оденься.

Лицо Милы вспыхнуло, и она подскочила. Я только сейчас заметил, что мое достоинство пришло в боевую готовность. Значит, живу!

Глава 24

Обитель

За день я немного оклемался. После сеанса пол-дэнс на носу мою тушку отнесли в каюту. Туда и завтрак доставили. Затем по очереди заходили близкие товарищи, пока Мила всех не выгнала. Затем заснул и проснулся к ужину относительно бодрым. Мирояр показал мне очень тонкие иголочки, что он нашел на палубе. Вот они «гвоздики»!

— Знаешь, что это?

Бывший житель волховского Вихора покачал головой.

— Не ведаю. Тонкое ведовство!

Я задумался, как их мне в голову сунули? Да так, что я не заметил? Вот и жена подозрительно поглядывает.

— Не помню, чтобы кто-то близко подходил.

— Надо людей, знающих поспрошать. Вечером будет в Портюге, завтра в Обитель сходим и попытаем.

Во время обряда всю команду разогнали по каютам. Да и особо желающих торчать наверху не нашлось. Народ в целом волшбу недолюбливает. Если не сказать больше. Но клин клином вышибают. Так что в рубке остались лишь два старика. Кормчий и сам кок. Вечером меня вытащили на палубу, где меня приветствовала вся команда. Только сейчас я до конца осознал, что дорог для них, как и они мне. Пабло и Белояр постоянно подтрунивали. Мол, я так специально устроил, чтобы передо мной голая дева танцевала. Вариха ругалась на охальников, Милорада радостно улыбалась. И все мы смотрели вперед. Пушлахту, передовой форпост речной стражи уже прошли, издав радостный гудок. Механики не смогли удержаться и даже прибавили ходу.

— Едома! — неожиданно для всех заорал наблюдатель.

Небольшой скалистый и поросший лесом островок с орудийными фортами на каменистых мысах немного погодя остался по левому борту. И вскоре мы наблюдали перед собой небольшой городок. По правую сторону причалов дымились трубы, виднелись черные горы угля. Им отапливались зимой и торговали по реке. Вдоль всей набережной стояли забитые различными лодьями причалы.

Это был рабочий и купеческий городок. Даже вечером в нем не прекращалось движение. Улицы были залиты светом электричества. Я уже знал, что рядом с градом стоит самая настоящая гидроэлектростанция, построенная коммунарами. Кроме торговли, Портюга славилась производством различных турбин, а также развитым гончарным производством из местной белой глины. Сам город занимал выдающийся в Устюгу треугольный мыс. Который своей конфигурацией давал возможность построить множество причалов.

— Обитель!

Произнесено это было с неким почтением. Монастырь некогда был настоящей крепостью и находился как бы на острие мыса. Высокие стены, мощные башни. В случае чего, я уверен, что обитель может быстро стать заново военным фортом. Хотя лучшая оборона данной волости — это мощь флота. По многим военно-техническим параметрам Портюга всегда была впереди. Вольный люд горазд на выдумки. И сильно подозреваю, что с помощью своих ватаг волость издавна занимается поиском и изучением старинных градов и артефактов. Если в Обители находится крупнейшее хранилище свитков, то, значит, собирали их здесь очень давно. Вот такое своеобразное получилось разделение труда на реке. Но так всегда происходит при возрождении цивилизации. На моей планете еще со времен бронзового века.

Поэтому на Великой так важна торговля. И всем попаданцам здорово повезло,