Рождённые из пепла - Акили

Наконец-то фигура короля сдвинулась с места. «Шах», – уверенно подумала Микая, но когда увидела, как молодые гвардейцы выстроились перед королём, защищая его своими телами, ликование внутри угасло. Вырвался горький вздох.

Не выйдет. Не выйдет покарать лишь виновных. Седрик наверняка думает так же, и их замыслы отличало лишь количество жертв.

Король в этот раз последовал за войсками, когда они начали вновь форсировать реку. Только не спешивался, и его белый конь то и дело спотыкался о камни и ветки на дне. А когда раздались первые выстрелы чудовищных орудий, и земля снова загрохотала, конь дёрнулся, и ездок не удержался.

Арчивальд приземлился на колени в грязную воду. Алый плащ намок, в перчатке остался клочок мха со дна. Мимо него шагали солдаты, оруженосец тянул короля за локоть, чтобы поднять на ноги. Личная стража растянулась при переходе.

Микая не слышала слов, но видела, как Арчивальд отдернул свою руку у оруженосца, страшно ругался и собирался повернуть обратно, но увяз в толпе солдат, которые рвались в другую сторону.

Когда на них обрушились стрелы, короля прикрыли щитом верные защитники, но двум солдатам рядом так не повезло. Арчивальд своими глазами увидел, как близко ходит смерть, и на один миг вздрогнул.

Течение битвы несло его вперёд. Коня ранило стрелой, и тот в испуге умчался прочь, сминая копытами всех, кто не успел отскочить, кому некуда было отскакивать.

«Это тоже сделала ты», – шептал Микае внутренний голос.

«Я не отвечаю за глупого короля».

«Ты подстрекла его идти туда. Брошенный камень всегда порождает волны».

Земля на том берегу вздымалась под грохот орудий. Дым укрывал туманом норслендское войско. Адамантцы разбегались в разные стороны. Они не могли атаковать отрядом, в них тотчас целились и разбивали каменными шарами, раскидывали как игрушечных солдатиков.

Адамант выбрал рассредоточенный строй, где каждый отвечал лишь за свою жизнь и сражался изо всех сил. Но грохот пугал их. Казалось, каменная смерть пролетает рядом, и никакой щит от неё не спрячет. Разум кричал убегать, падать от боли, даже когда боли не было. Страх заставлял видеть больше, чем есть, чувствовать острее, чем есть, и бояться больше, чем нужно.

Наступление остановилось. Основные войска Норсленда не двигались с места. Достаточно было лишь обстреливать из орудий берег, и страх делал всё остальное. Те немногие, кто прорвался, попадали под стрелы.

И тут запел боевой рог. На правом фланге высоко взметнулось знамя. Всадник на коне мчался по другому берегу вдали от шума орудий. Тёмно-зелёная накидка с золотым соколом прикрывала серебристые доспехи. В латной перчатке копьё, а нога затянута в лубок. И даже под опущенным забралом угадывалось знакомое лицо.

Брейгон Ретигерн. Он не выполнил приказ и явился на поле боя. Как и обещал.

Солдаты Адаманта тут же оживились. Раньше, чем Норсленд смог развернуть орудия, Брейгон на коне промчался через всё поле боя и раздал указы. Подбадривал своих, высоко поднимал над головой копьё и под пение рога был прекрасен как Бог отваги.

Мало. Орудий слишком мало, чтобы задавить их всех – вот какая истина пряталась за страхом. Солдаты Адаманта начали прорываться. Где в одном месте их теснили, в другом открывали брешь. Обстрел прекратили, норслендцы пошли в атаку. Дым рассеялся.

Две армии сошлись на равных в открытом поле, и грознее всех разил генерал Брейгон. На коне он как сокол пролетал сквозь бегущих врагов, его копьё кололо без промаха. Адамантцы следовали за ним, добивали мечами тех, кто остался.

В битву вступила тяжёлая конница Норсленда. Она сметала всех, кто попадался на пути. Пехота не могла её остановить, плотный строй пик «ранил» лишь остриё «клина», и его «осколок» врезался дальше и топтал ряды.

Брейгон развернул лошадь и направил его конному строю во фланг. Нацелился на их командира в чёрном плаще с красной молнией. Верные солдаты последовали за генералом. Битва раздувалась как пламя. Конники били копытами пеших, вонзали в них длинные копья. Раненые лошади падали, давили своих всадников. Хрустели сломанные кости. Крики долетали до небес.

Истоптанная земля впитала много крови. Не золото пожинают на этой земле, а жизни, и пшеница растёт на алых берегах.

Микая не могла увидеть, как идёт битва Брейгона с командиром конников. Слишком плотной стала толпа, знаки отличия посерели от грязи, поалели от крови. Серебро доспехов тоже потускнело. Серые облака заслонили небо.

Но грохот должны были услышать даже боги. Сердце Микаи на миг остановилось. Казалось, чугунные орудия вернулись, снова стали сеять смерть. Но земля вздыбилась вдали. Подлетели кверху сами орудия, огонь блеснул яркой вспышкой и задымил. И на миг остановилась даже битва.

Норслендцы замерли в удивлении. Смотрели, как с тыла на них несётся сотня воинов, чуть меньше, и вёл их рыцарь, а орудия с той стороны замолчали навеки.

Отступление. Даже не понимая военные сигналы, Микая знала, что это оно. Норсленд собрал остатки сил и ушёл за холмы. Адамантцы смертельно устали и уже не могли преследовать. Но сегодня они отстояли этот берег, и в том была заслуга одного человека.

Микая настояла перебраться через реку. Ей на пути накидали побольше веток и провели под уздцы её лошадь, но даже так край платья касался воды. Пешим же воинам река доставала до середины бёдер. Плотина слабела. С каждым днём вода пересиливала, но сегодня они смогли отстоять другой берег.

Это не конец. Норсленд ещё не проиграл. Они соберутся за холмами вновь и ударят. Генерал наверняка сейчас говорит солдатам то же самое. Велит расставить шатры на этом берегу, перенести часть лагеря и воткнуть в землю колья, связать друг с другом рогатки.

Микая видела, как собрались в круг солдаты и направила лошадь туда. Вот только не слышала голоса генерала, не заметила его поседевшей макушки и тёмно-зелёной накидки. Увидела, лишь подойдя ближе. На земле.

Королева спешилась и, ударяясь о тяжёлые плечи воинов, протиснулась в центр круга. Перед ней расступились. Брейгон лежал на спине. Изорванный сокол алел на груди, повреждённая нога кровоточила. Кажется, по ней ударили вновь, но рана больше не беспокоила генерала. Ничто в этом мире больше не потревожит его покой.

Руки Брегойна уже были сложены на груди и держали булаву. По левую сторону с опущенной головой сидел его молодой оруженосец, по правую на коленях сир Адам и не отпускал плечо генерала.

Микая присела к ним и положила ладонь на его второе плечо.

– Вы достойно послужили своей стране,