Осколки мира. Том 2. Рыцарь мечей - Ник Гернар

— На случай, если ты не знаешь — это нейросканирующий интерфейс, — заявила красногубая дура. — Вещь болезненная и оставляющая… скажем так, последствия. И никто не придет к тебе на помощь, потому как стены здесь звуконепроницаемые. Выбор за тобой, — он взяла шприц, медленно сняла защитный колпачок. — Правда сейчас или правда через боль.

Я стиснул зубы.

Эта сука правда не понимает, к чему сейчас меня толкает?

Никакую хрень, само собой, я себе колоть не позволю. И говорить ничего не стану, потому что все то, что я знаю — оно не для такой маленькой головы, как у нее. И готов дать руку на отсечение — Данилевский не давал ей санкций на подобные действия. Потому что он-то как раз хорошо представляет себе, на что я способен. Даже если бы прислуживал Белой Короне, что само по себе было довольно трудно представить, то ни за что не одобрил бы весь этот инквизиторский бред и обставил бы дело совсем по-другому.

С другой стороны, если я сейчас прибью кого-нибудь из охранников или саму эту дуру, обратного пути уже не будет. Данилевский определенно не спустит мне убийства своих сотрудников. Скорее всего, даже разбираться не захочет в причинах, ему будет достаточно того, что я положил своих.

Человек, которого я хотел бы видеть своим другом, станет врагом. Причем лютым. Потому что происходящее здесь и сейчас он воспримет как личное предательство. И это понятно. Я бы тоже так воспринял. В некоторых вопросах мы с ним очень похожи.

И мне останется только один путь — в бега.

А Данилевский будет следовать за мной по пятам. И уничтожать все, к чему я прикасаюсь и что мне дорого.

По крайней мере, на его месте я бы сделал именно так.

Я поднял на Софию внимательный взгляд, пытаясь прочитать в ее блестящих глазах то, о чем она думает.

Но то ли в ее черепной коробке мыслительный процесс был временно приостановлен, то ли его напрочь перекрывала победоносная радость.

Она смотрела на меня, как на дождевого червя у своих ног.

— Ну так что? — снова спросила она меня. — Язык проглотил?

София кивком головы указала на меня охраннику справа, и тот, шагнув ко мне ближе, многозначительно ткнул в меня пистолетом.

Второй конвоир нервно поёрзал и отступил к запертой двери, поправляя кобуру на поясе. Человек с кейсом замер, будто боялся спугнуть момент. А София… София дышала ненавистью.

Ну что ж, поехали. И будь что будет.

Опережая время, я на максимальной скорости вырвал пистолет у конвоира — так быстро, что его пальцы щёлкнули по пустому воздуху, будто пытаясь поймать муху, подорвался со стула, хорошенько врезал парню коленом в пах. Смахнул со стола кейс с «нейроинтерфейсом» — так, что он полетел в стену. Медленно и плавно, будто в невесомости.

И приставил дуло к виску Софии.

Кейс с грохотом врезался в стену. Шприцы рассыпались по полу, как битое стекло после драки в баре. Обезоруженный охранник приглушенно вскрикнул, сложившись пополам.

— Вот вам и хилый перечень способностей, — сказал я, глядя в упор на Софию.

Женщина замерла. Буквально застыла, напряженно вытянув тонкую шею. Её губы дрогнули, но не от страха — от ярости.

— Ты…

— Я, — перебил я. — А теперь слушай внимательно, потому что повторять не буду. Ты позвонишь Данилевскому. Прямо сейчас. И скажешь, что твой «доблестный допрос» закончился тем, что Монгол взял тебя в заложники. И что, если он хочет получить ответы на свои вопросы — пусть приходит лично. А если нет…

Я наклонился к её уху и добавил шёпотом:

— … то, как сказала одна моя остроумная знакомая, на нашем с тобой могильном камне напишут, что мы жили счастливо и умерли в один день.

Я забрал у нее шприц, шваркнул об стену, а саму Софию развернул к себе спиной, чтобы было удобней.

Охранник справа, всё ещё сидя на корточках и держась за больное место, прохрипел:

— Как… Когда?..

— Магия, не иначе, — усмехнулся я. — Эй ты, у двери! Пять шагов вправо, и без резких движений. Ну что ты, родной, проморгайся уже и делай, что сказано. Вот так, хорошо. Теперь отстегивай поясной ремень с кобурой. Толкни ногой ко мне. Медленно подойди к своему напарнику, возьми у него наручники и пристегни к ножке стола. Отлично. Теперь ты, в рубашке! — покосился я на остолбеневшего мужика, которому я раздолбал кейс. — Сними с себя ремень и привяжи второго охранника к другой ножке.

Тот сообразил быстро. И ремень затянул, как надо — так, что бедный парень аж поморщился от его рвения.

— А теперь отойди еще дальше и развернись лицом в угол. Вот так, молодец.

София сглотнула. Чуть повернула голову, краем глаза стараясь взглянуть на меня.

— Хорошо, — прошипела она. — Я сделаю, как ты сказал. Но ты не понимаешь, что делаешь.

— Поверь, я это понимаю куда лучше, чем тебе бы хотелось, — парировал я. — Потому что, если бы Ян действительно хотел меня сломать, он бы прислал не тебя с твоим дешевым театром. Он бы пришёл сам. Ну так что? Как звонить будем?

Тишина.

— Твой смартфон у меня в правом кармане пиджака, — проговорила она наконец.

Я похлопал рукой по ее карманам. Нащупал смартфон. Вытащил.

— На, — сказал я, передавая ей устройство.

Она набрала номер. Поднесла мой кирпич к уху. Подождала немного. А потом проговорила:

— Нет, это София. Я сожалею, что…

Я больнее вдавил пистолет ей в висок:

— По существу, слово в слово! Я проводила допрос Монгола, и собиралась использовать нейросканирующий интерфейс… Повторяй!

Тогда в первый раз ее голос дрогнул.

— Я проводила допрос Монгола, и собиралась использовать нейросканирующий интерфейс… — она вздрогнула всем телом, будто от трубки ее током приложило. — Нет! Нет, я не… — забормотала она, но я перебил ее.

— Без отступлений, София! Повторяй: он оказался не в восторге от этой идеи, взял меня в заложники и ждет тебя!

Но София уже опустила руку со смартфоном, из которого доносились гудки.

— Отключился, — тихо сказала женщина.

— Что сказал?

— Приказал сидеть тихо и ждать.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул я. — Значит, подождем.

Ну вот. Теперь начинается самое интересное.

С Софией вместе я отступил к креслу и сел в него, посадив женщину спиной к себе на пол промеж своих коленей. Так все мои заложники оставались на виду, и при этом мне было удобно.

София брезгливо содрогнулась, взглянув на кровавые пятна на моих штанах.

Не нравится, стало быть. Что ж, я бы тоже предпочел чистые. Но нам