Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

Данька поверил. И пояснил, чтоб попроще, подоходчивей:

— Сейчас ты в операцию вляпаешься, её поймают и посадят. А тебя совесть загрызёт.

— Именно, — подтвердил Фёдор Фёдорович. — А во-вторых, вас она тоже любит. И вряд ли причинит вред. А ситуация, мягко говоря, неоднозначная. Следы воздействия с вас не снять, как и с вашего брата. Отец, думаю, давно уже свободен. Всё-таки даже у сильного менталиста есть предел. А ваша матушка не была сильным, именно поэтому и приходилось действовать обходными путями. В любом случае, её возможностей не хватило, чтобы полностью подавить чью-то волю.

Это уже Даньке.

— Где-то как-то повлиять — да, это было. И далеко не всегда здесь дело в ментальном воздействии. Она хороший психолог. И манипулятор отличный… — Фёдор Фёдорович снова вздохнул. — Эти бы таланты и в мирных… ладно. Главное, что вы, Алексей, ей нужны. А вы, Данила, прямое препятствие на пути к её цели. Так?

— Лёха?

— Ну, я тут рассказал, чего знал. Извини, Дань. Разговор сперва о прошлом, а потом вот… ну, про бабушку. Про то, что она воздействие сняла. И остальное. И про тебя, значит, тоже. Вот… я тебе потом изложу, вкратце.

— А про «Птицу»?

— И про неё, — ответил за Лёху Фёдор Фёдорович. — Вы простите вашего брата, но тут тайны нет. У нас там свой агент.

— И у нас, — ляпнул Данила, окончательно успокаиваясь.

— Знаем. Даже были знакомы как-то… и в целом… в общем, есть мнение, что ваша матушка, Алексей, связана с происходящим, точнее с человеком, который устроил эту лабораторию. Пока мы собираем информацию…

— Там люди, между прочим, — Ульяна выступила вперёд. — Их спасать надо.

— Надо. И спасём при возникновении угрозы. Но пока мы наблюдаем, — повторил Фёдор Фёдорович всё так же спокойно. — И группа реагирования находится рядом.

Что-то пиликнула и Фёдор Фёдорович достал из кармана телефон. Ну, это походило на телефон, только какой-то кирпичеподобный.

— Отлично. Как раз совместными усилиями удалось достичь прогресса. И благодаря вашим специалистам наши получили доступ к закрытой внутренней сети. И к серверам… очень интересно. Но я не о том. Нужно не просто закрыть «Птицу». Нужно понять, что там происходит, и кто за этим стоит. Вернее, найти веские улики, которые подтвердят мою догадку.

— Но их нет?

— Именно. И человек этот достаточно умён, чтобы держаться в стороне. И при необходимости он сделает вид, что ничего-то и не было. А мне надо, чтобы было. Более того, я убеждён, что пусть ваша, Алексей, матушка и принимала во всём деятельное участие, но план был не её. Слишком уж он выверенный, просичтанный для, пусть и очень талантливой, но студентки. Тогда этот человек сумел остаться вне поле зрения. И если мы его упустим, то всё повторится.

— И вы…

Фёдор Фёдорович снял очки и сдавил переносицу.

— Я хочу, чтобы вы, Даниил Антонович, спровоцировали Людмилу. Чтобы заставили обратиться к тому, кто ей должен. Или к тому, о ком она знает достаточно, чтобы потребовать помощи.

Тишина была звонкой. Только кузнечики в траве голосили во всю мощь. Или это не кузнечики, а сверчки? Данила дал себе зарок выяснить, чем одни от других отличаются. А может даже научиться на слух определять.

— И как это сделать?

— Просто… мы вам поможем. Надо будет подготовить кое-какой реквизит для убедительности, но это быстро. Ваша же задача быть уверенным и наглым.

— Он справится, — мрачно произнесла Ульяна.

— И постараться вывести её из себя. Поколебать душевное равновесие.

— Точно справится! Он отлично умеет колебать чужое душевное равновесие. И в принципе.

— Только хочу предупредить. Мы, конечно, будем наблюдать, но риск всё равно остаётся…

И Данила счастливо улыбнулся. Потому что… ну просто так. В конце концов, когда тебе ещё позволят легально дёрнуть за хвост тигра? То-то и оно!

— Как понимаю, вы согласны? — произнёс Фёдор Фёдорович.

— Ага… только, можно, Ульяна со мной пойдёт? Уль?

— Я тебя одного точно не отпущу.

Брови Фёдора Фёдоровича приподнялись, и левая стала выше правой.

— Вот, я говорил… маленькие мальчики ходят на работу с родителями. А взрослые серьёзные парни — с женой. Ну или с невестой на худой конец.

— Мелецкий…

— Я придурок, знаю. Но ты уже почти и привыкла… в общем, злить, да? И что сказать? Ай, ладно, будем импровизировать…

Глава 30

О влиянии времени суток на восприятие мира

Трясущимися руками я вправила свои внутренности назад, мое тело было порезано мелкими полосками, через которые можно изучать анатомию человека.

О некоторых особенностях анатомии и физиологии бессмертных героев.

Она ненавидела ночь.

День — это хорошо. Это свет. Это размеренность. Это жизнь по установленному некогда распорядку, который давал иллюзию не только контроля, но и власти. Причём отнюдь не над жизнью.

А ночь…

Темнота всегда полна звуков. И воспоминаний. Звуки не пугали. Воспоминания, в принципе, тоже, но память хранит в себе немало яда. Только днём можно её заглушить.

А ночью…

Ночью хуже. Опасней. Милочка подняла бокал, отгораживаясь им от света, рождённого лампой. Слишком яркая. Назойливая. И свет этот подчёркивает оглушающую пустоту гостиной.

А она заставляет вспомнить, что и в доме пусто.

В её доме пусто.

Неблагодарные.

Она всегда знала, что достойна большего. И стремилась к этому. И старалась. Не для себя, нет. Не только для себя. Но разве плохо? Точнее, разве было плохо? Она лишь помогала тем, кто сам был не способен на поступки. Слаб. Безынициативен. Мягкотел.

И чем всё закончилось? Треклятая старуха. Милочка тоже хороша, поверила, что та не полезет. Ведь не лезла же столько лет. Молчала. И это молчание, общая тайна, связывала их. Она была гарантом безопасности, и Милочка решила, что это навсегда.

Зря.

Ничего не бывает вечным. Особенно гаранты безопасности.

И почуяв приближение смерти, старуха решилась. Надо было…

Но опасно.

Её друг отказался связываться со старухой. Он вообще едва не пошёл на попятный, узнав, где та работает. Институт треклятой Культуры. Заведение, которого нет.

И люди в нём работают тоже те, которых нет.

Глоток вина. И вкус тухлой воды. Милочке никогда-то не приходилось пить такую, но почему-то сейчас она была уверена, что знает её вкус. И с трудом сдержалась, чтобы не швырнуть бокал в белую-белую стену.

Гнев — не выход.

А выход есть. Где-то есть. Надо просто успокоиться. Взять себя в руки. И думать логически. Она всегда умела думать логически, хорошая девочка Мила. А теперь чего-то расклеилась.

Испугалась.

Старуха умерла. Это факт.

И умерла давно. Это тоже факт.

После её смерти никто