Моя обитель - Эмили Ли

проговорил Джеймс, покусывая свою губу, а потом строго посмотрел на неё, меняя тему: – Мне не нравится, что ты занимаешься этим делом. Не знаю, какие у тебя там договоренности с Хадвином, но самое время разорвать их.

Первым порывом было возмущение, которое тут же погасло под его пытливым покровительственным взглядом. Он действительно относится к ней, как к девочке? Это открытие привело её в изумление.

– Тебе точно двадцать пять?

– Да. Когда познакомлю с родителями, уточнишь, если захочешь, – спокойно и совершенно серьезно ответил он.

От его слов Эвелин испуганно дернулась, словно он ей холодной воды сейчас плеснул в лицо. Познакомит с родителями? И что они должны сказать при виде женщины, которая старше их сына на десять лет?

– Ты же несерьезно сейчас?

– Отчего ж? Но ты не переводи тему. Убийца убирает всех, кто хоть как-то мог его разоблачить. И то нападение на тебя…

Она зажала ему рот рукой, не давая договорить.

– Не забывай, что я кайми и могу за себя постоять.

Джеймс убрал её руку, прижал к своей груди.

– Я знаю, что ты сильная и смелая, что воин. Но всё равно беспокоюсь, правда, по большей части о себе, – увидев, как изумленно распахнулись её глаза, добавил: – Ты смысл моей жизни, и если с тобой что-то случится…

– Со мной ничего не случится, – тепло улыбнулась она.

– Просто больше ничего не предпринимай. Никакой самодеятельности. Не в этот раз.

– Я буду осторожна, – уклончиво ответила Эвелин.

Джеймс нахмурился, и она поцеловала его в сердитую морщинку на лбу.

– Это мой способ отвлечения – не перенимай, – проворчал он.

– Мне он тоже нравится…

***

Утром Джеймс ушел в свою комнату собираться, а Эвелин спустилась в таверну и заказала им завтрак. Лесли крутилась неподалеку, нарезая круги вокруг стола. Жози не было, чему воительница впервые обрадовалась. Не будет перемигиваний и понимающих взглядов. Джеймс пришел, сел рядом и недовольно сказал:

– Неудобно бегать за каждой мелочью. Сегодня перенесу свои вещи к тебе.

Эвелин подавилась воздухом и закашлялась.

– Джей, – прохрипела она, немного отойдя. – Обычно это люди как-то обсуждают… вместе, что ли…

Она не понимала, как к этому относиться. Всё происходило настолько стремительно, что она не успевала обдумать и как-то адекватно отреагировать. Та ночь в Трекании, а дальше… как снежный ком… Переход от знакомых к любовникам, а после и вовсе к возлюбленным был слишком внезапным…

Внутренний голос сразу напомнил первые их встречи. Ей пришлось признать: никогда они не были просто знакомыми. С первой секунды взаимное притяжение было таким же сумасшедшим, как и сами их отношения. Вот только Джеймс это принимал, а Эвелин сопротивлялась, пытаясь удержать дистанцию и спокойствие постоянства.

– Хорошо. Давай обсудим, – произнес он без тени иронии и повернул к ней голову, чтобы посмотреть в её глаза. – Можешь переехать ко мне, – а потом добавил, бросая мимолетный взгляд на Лесли, которая устроилась в его ногах. – Вместе с Лесли.

– Я люблю свою комнату, – оторопело произнесла Эвелин.

– Вот и решили, – улыбнулся он и нашел под столом её руку, переплетая свои пальцы с её.

– Решили, – медленно повторила она, пытаясь оправиться от изумления.

Принесли еду, Джеймс принялся быстро есть, явно торопясь. Эвелин только сейчас заметила, что он в обычной одежде, а не в одеянии Служителя.

– Ты сегодня не идешь в Обитель? – спросила она.

– Нет. У меня дела в городе. Но часам к пяти должен вернуться. Может раньше, как пойдет. А ты чем займешься?

– Не решила пока…

– Никакой самодеятельности, – строго напомнил он.

– Слушаюсь, папочка, – отшутилась она.

– Прозвучало так же ужасно, как и тогда с мальчиком, – недовольно заметил Джеймс.

– Тогда не веди себя так.

– Прости, привычка. Но я постараюсь исправиться, – он поцеловал её, забывая, что они не одни, поднялся и добавил: – До вечера.

Он уже скрылся с глаз, а Эвелин всё ещё смотрела ему вслед. Привычка? Привычка командовать? Она решительно прогнала охватившее её беспокойство и пообещала себе не придумывать ничего лишнего до того самого «всему своё время». Несмотря на недомолвки, она впервые безмерно счастлива и ничем не хотела это омрачать.

– Прости дорогуша, – сказала Эвелин собаке, – пока без тебя прогуляюсь.

Воительница отвела Лесли в комнату, а сама отправилась в обитель. Шла и радовалась, что Джеймса сегодня там не будет. Всё-таки видеть его в роли служителя после того, как их отношения вышли на новый уровень, было неприятно.

В церкви было немноголюдно, а когда Эвелин мельком глянула расписание служб, поняла почему: сегодня был какой-то праздник, поэтому верующие соберутся только к вечеру. Женщина зашла в само здание обители, надеясь застать там пастора. Находившиеся там старушки, смерив её оружие гневным, оскорбленным взглядом, всё же подсказали, где его искать. Воительница поспешила ретироваться.

Пастор Демьян украшал цветами трибуну, которую по случаю предстоящего праздника вынесли во двор. Туда же выставили лавочки для прихожан.

– Создатель всегда милостив и посылает нам лучи добра через людей, которые встречаются на нашем пути, – вместо приветствия сказал пастор, – посмотри, какие прекрасные цветы вырастил отец Патрик в своем саду.

Эвелин из вежливости кивнула. Цветы и цветы.

– Пастор Демьян, я хотела бы с вами поговорить, уделите мне пару минут.

– Судя по серьезности тона, дело важное.

Пожилой мужчина вытер руки о полотенце, что услужливо ему поднесла крутящаяся возле него прихожанка-помощница, а потом медленно пошел вперед. Эвелин на ходу достала изображение Селины, которое было сделано ещё при её жизни – лежало в деле – и показала его пастору.

– Я понимаю, что у вас много прихожан, но, возможно, вы её вспомните. Её сестра, Сэна, преданная… – Эвелин запнулась, не сразу подбирая нужное слово, которое будет отражать суть фанатизма, но при этом не станет насмешкой, – слуга Создателя.

Он забрал лист и с минуту внимательно рассматривал изображение.

– Я помню эту девушку, – наконец проговорил пастор Демьян. – Она приходила как-то, разыскивала отца Патрика. Её одежда была неподобающей, слишком открытой, поэтому мои помощницы не хотели её пускать в обитель. Разразился скандал, и мне пришлось вмешаться.

Эвелин скривилась. Она легко могла себе представить эту картину. Её бы тоже выкинули из обители за оружие и мужскую одежду на женском теле, да только боялись. Воительница осуждающе покачала головой, не знала что хуже: полное отсутствие веры или слепой всепоглощающий фанатизм?

– Вы разговаривали с ней? Она чем-то делилась с вами?

Пастор Демьян остановился, строго посмотрел на неё, вернул рисунок.

– То, о чем я говорю с моими прихожанами, приравнивается к тайне исповеди и оглашению не подлежит.

Эвелин мысленно ругнулась, но отступать не спешила:

– Я и не прошу