В бой идут одни оркобойцы - Михаил Леккор

Видя непонятное состояние командора, слегка туманный взгляд, его старались не трогать. Даже друзья просто сидели рядом.

Когда его спрашивали, он однозначно отвечал, ласково улыбаясь спросившему, как несмышленышу. Меченосец смущался, отходил в сторону, оставаясь в ощущении, что помешал командору в высоких размышлениях. Командор думал о будущем Ордена, а он со своей мелочью. Володя провожал их мягким взглядом. Все на не долгое время настораживались, не скажет ли он, или хотя бы кто из его друзей несколько слов. Но командиры сегодня вели себя не как вожди, а простые парни, желающие просто посидеть вместе со всеми.

Утром он проснулся отдохнувшим, словно не в походе они были, а отдыхали в Сочи. Ну, или хотя бы на каникулах.

С утра предстояли занятия, однако, Володя решил о них забыть. Простят его разлюбезные педагоги во главе с Калининым. Пора решать вопросики, заданные ему как жизнью в целом, так и Моториным в частности. Вчера, окруженный вниманием товарищей, он дошел до некоторых мыслей о смысле жизни, существовании Ордена и его будущем. Мысли радикальноватые, узнай о них рыцари, разгорелась бы немалая дискуссия. И он сомневался, поддержали ли бы они его. Меченосцы привыкли катиться по жизни, отталкиваясь от сиюсекундных проблем. Вряд ли большинство из них загадывало на полгода вперед, надеясь, что отцы-командиры за них все предусмотрели.

Теоретически, братья-рыцари равны. Но рыцари привыкли глядеть в рот троице, особенно Володе, который приучил общество к тому, что он никогда не ошибается. И даже самые суматошные вроде Савельева и Губанова, считавшие себя ничуть не хуже, чем бравая троица, вышедшая из двести пятой комнаты, предпочитали делать не то, что им в голову взбрело, а то, что предложили означенные трое. Проверено на практике — делай то, что укажут, останешься в живых. Или хотя бы не побитым.

Поэтому Володя без особых конвульсий постановил усложнить жизнь Ордену. Не вечно же им жить растительной жизнью, да еще, кстати, в запрещенном состоянии.

Пусть его товарищи идут учиться. А он пойдет один… хотя, можно взять Мишу по старой дружбе, и отправиться по злачным местам местной администрации. Надо поставить кое-где точки. Или на кое-ком, уже как сложится жизнь.

Дима, узнав о намерении друга отправиться «кое-куда» погулять, всполошился. Володя задумал нечто коварное, или он его совсем не знает.

— Я с тобой, — решительно заявил он.

Володя, увидев десятки внимательных глаз (разговор состоялся в столовой) с интересом наблюдающим за ними, отрицательно покачал головой.

— Иди учиться, — объявил он, — а будешь шуметь, посажу на гауптвахту.

Никакой гауптвахты у них не было, но Володя сказал о ней с такой твердостью, что Дима уступил. Не стоило подавать пример недисциплинированности. Сам выступал за выбор командующего. Володька сегодня какой-то взбаламошенный, не стоит с ним связываться. Хотелось лишь надеяться, что непонятно с какой стати визит Володи в места не столь привлекательные не аукнется по ним.

В здание мэрии, почти отремонтированном, в которое уже переселился Моторин, не пожелавший оставаться в здании УБ, его поначалу не хотели пропускать. Незнакомый Володе охранник в защитной форме, но без погон, грубо предложил ему записаться на прием и назвал адрес. Это оказалось почти на другом конце города. Володя обозлился. Незнакомый, да еще грубый, охранник приехал в Зону недавно. Служил шестерка в подъезде какого-нибудь заведения, привыкнув безнаказанно хамить посетителям.

Он представил охранника висящим в воздухе, приподнятым за воротник. Будет ли он вопить? Руки потянулись к готовому оказать сопротивление товарищу в форме.

Володя усилием воли подавил желание использовать силовой метод решения проблемы и отступил. Зная Моторина, следовало предположить, что стоящий перед ним нахал не недоработка начальника охраны, а вполне вероятный тест и как бы не для него самого.

— Я уже был на днях у Никиты Николаевича, — старательно вежливо сказал он. — Он приглашал меня зайти.

Охранник хмуро посмотрел на него. Абориген собирался напасть на него. Следовало бы привлечь его к ответственности. Он так бы и сделал, но на боку у нарушителя висел меч. Такой же как у него. Привлечешь такого. У него-то он новенький, а этого с поцарапанной ручкой и ободранными ножнами. Значит, пускает в ход. А ему платят не так много, чтобы подставлять голову.

Поразмыслив и пообещав себе отомстить молодому лбу при первой же возможности, охранник зашел в будку. Каким уж там образом он сообщил в мэрию — телефоны же не работали — но из здания вышел еще один человек в форме. И то же незнакомый. Сколько людей привез Моторин — полк?

— Кудрявцев? — Официально-казеным голосом поинтересовался подошедший.

— Кудрявцев, — подтвердил Володя.

— Входите, — разрешил человек, — господин мэр вас примет, хотя вы и не записывались на прием. Только один, — предупредил он, видя тронувшегося следом Мишу.

— Останься, — не поворачиваясь, отдал приказ Володя.

Бедный Миша, оказавшийся в дурацком положении, замялся и отступил. Не с клинком же наголо следовать за командором. Володя знает, что делает. Жалко, его не будет на спектакле, который тот устроит. Лицо у друга выглядело зловеще и Миша пожалел Моторина, не разобравшегося в характерах оркобойцев.

Моторин проваладнал Володю в приемной около часа. Срок не велик для бунта. Пусть потешится господин мэр своей властью.

Рано или поздно кончается любое ожидание. Нелюбезный секретарь (несварение желудка у них сегодня, все хмурые и озабоченные) предложил пройти в кабинет.

Моторин, в отличие от подчиненных, лучился улыбкой. Он так и просился в рекламный ролик, пропагандирующей нечто (все равно что). Перед Володей стоял перманентный продавец, главной задачей которого продать максимум и при этом по как можно более высокой цене. Остальные проблемы его волновали постольку, поскольку способствовали или мешали основному делу. Какой дурак прислал такого дурака?

Улыбнувшись некоему каламбуру, Володя весело прошагал вглубь кабинета.

Моторин не погнушался поздороваться. Для этого он вышел из-за солидного стола, заваленного бумагами.

— Хорошо, Кудрявцев, что зашел, — сказал он, возвращаясь на начальственное место. — Я собирался с тобой поговорить. Не сегодня, правда, на днях. Но коли уж нашелся, зачем затягивать удовольствие. Садись.

Володя послушно присел. Он, в принципе, догадывался, о чем пойдет речь. Моторин его не разочаровал.

— Твои ребята хорошо показали в бою. Читайло не знал, как еще вас похвалить. И это с его-то нелюбовью к штатским. Ловко вы расположили к себе старого вояку.

Моторин ни словом не обмолвился о запрете Ордена, сделав