В бой идут одни оркобойцы - Михаил Леккор

— улыбнулся в ответ Володя. Он понял, что лесовик его проверял на сообразительность. Никуда он жаловаться не собирался. Лесовиков официально для государства как бы не существовало. Нет их, ясно? Когда-то, в начале освоения Зоны, в нее хлынула масса желающих подзаработать. Часть из них перебили пришельцы, остальных эвакуировали. Ничтожная доля выживших влачит жалкое существование и не заслуживает внимания.

— Но налоги вы должны платить, — засмеялся Володя.

— Вот то-то и оно, раскудрить его мать туды-растуды, — взбесился Петрович. Он пробежался по двору, успокоился и присел на крылечке.

— Тут я тебе Петрович не помощник, — слукавил Володя. Как он вовремя почувствовал всеобщее недовольство новым мэром. Пока тот еще не окреп, не разжирел, следовало его взять за жабры.

Петрович отогнал курицу, вздумавшую проверить на прочность его тапочек.

— Эт ты, врешь, товарищ командор, — Петрович посмотрел на Володю, — ты, конечно, бугай, и умен, как дьявол, жалко, что женат, а то бы я тебя окрутил на одной из дочерей, в соку обе, но тебе меня не обхитрить. Помочь ты можешь, и я думаю, даже хочешь. Не щи же потреблять явился.

— И что же ты предлагаешь? — Володе стало совсем интересно. Оказывается, не он один задумался о будущем, когда настоящее прижало.

— Мы тут покумекали и решили немножечко поменять власть. Нас ведь все равно нет, так ведь. А на нет и суда нет. Моторину мы будем отдавать прежнюю долю, но уменьшим ее. А вот вам, за защиту перед властями, да и перед большими группами орков мы станем платить столько, сколько отдавали Безматерных. И еще. Мы подумали, что вам ведь воины понадобятся. Так с тридцати мужиков по одному мы вам отдадим на службу. Тяжковато оно, конечно, только Моторин загрызет, падла. Да и с орками вы воевать без конца за так не будете. За все платить надо. Вам — воевать, нам — собирать травку и печенку.

Получалось как нельзя лучше. Володя терзался, не зная, как бы получше оговорить со щедрым хозяином оплату за защиту, а тот сам сказал, да еще и за всех лесовиков. Как тут откажешься.

— А если мы откажемся? — На всякий случай спросил он.

— Не посмеете, — Петрович погрозил пальцем. — Столько христианских душ не оставите на заклание.

— Пусть так, Петрович. Только нам не надо столько оруженосцев.

— Да ты не понял. Насчет оруженосцев сами решайте. Мы вам дадим просто воинов. На кормежку наскребете, зря мы вам что ли платить будем. Или где-то сотни три умелых парней вам будут лишними?

Предложение Петровича обернулось с другой стороны. Володя не думал о создании армии. А как еще назовешь отряд в четыре с лишним сотни умелых вояк, которых к тому же можно при необходимости подпереть еще парой-тройкой тысяч лесовиков. Ведь они не бросят своих.

— А вы сами почему не хотите навести порядок? — Осторожно спросил Володя. Лесовик не договаривал или хитрил.

— Мы-то, — Петрович почесал в затылке. — Ты пойми, юнош, мы ведь не вояки, не политики, мы простые работяги. Пусть нам и пришлось взять в руки топоры, а вместо хлеба и картофеля мы пожинаем орчью травку и самих орков. Не станем мы воевать с властью. Так, бунтануть сумеем. И все. А вы ребята шустрые, за вами как за стеной. И не жадные вроде бы.

— Ладно, Петрович, мы подумаем и завтра скажем. А то и сегодня к вечеру.

Из деревни Володя уходил задумчивый. Созревший вчера план навести порядок в Зоне, и показать лицо настоящего хозяина удавался с удивительной легкостью, словно все только и ждали когда он, Кудрявцев В. А., задумает поднять Ордена на недосягаемые высоты. Моторин изображал тривиального вора-мафиози, лесовики, задавленные им, рвались в объятия Ордена. Осталось узнать, как чувствует себя прежний мэр, ныне вытесняемый из сферы власти — полковник Безматерных.

Начальника УБ на месте не оказалось. Лейтенантствующий секретарь объяснил, что тот уехал на один из объектов. Возникла дилемма — плестись ли на оный объект или ждать. И то и другое обещало печальное будущее. Безматерных с легкостью мог поменять планы в связи с развивающейся обстановкой и поменять место рандеву. Или, по второму варианту, вернуться поздней ночью. А у него времени не вагон.

От размышлений по проблемам построения светлого общества его спас Безматерных, вернувшийся в Управление.

— Старый знакомый, — без особого восторга поприветствовал он Володю.

Полковник резко сдал, осунулся, как-то весь почернел. Его можно понять — из всевластного владыки города его сделали одним из обычных чиновников. Пусть и высокого ранга, но тем не менее.

— Как жизнь, — устало спросил Безматерных, прикрывая дверь кабинета.

— Живем, — осторожно сказал Володя. Полковник выглядел слишком уставшим, и он задумался, посвящать ли его в свои замыслы. А, была не была.

— Владимир Кириллович, как вам новый мэр? — Спросил он для начала.

— Человек, — не замедлил с ответом Безматерных. — Без особых вредных наклонностей. Поговорить приятно.

Володя, не скрывая, саркастически улыбнулся. Поговорить ему приятно. То и постарел чуть ли не на двадцать лет.

— Ты чего лыбишься, — построжел Безматерных, сразу превратившийся из усталого человека пятидесяти лет в грозного начальника УБ, под рукой которого сотни сотрудников.

— А мне Моторин совершенно не нравится, — решительно объявил Володя.

— Это твое личное дело, — отмахнулся Безматерных.- Мне вон тоже твоя язва Марина жить не давала и что, я ее расстрелять должен был?

— И я не собираюсь больше терпеть его, — не обращая внимания на язвительные слова собеседника, завершил мысль Володя.

— А ты говоришь Моторин… Что? — Лицо Безматерных вытянулось. — Ты в своем уме? Это же антигосударственный мятеж!

— Не волнуйтесь так, Владимир Кириллович, плохо станет.

— Иди ты со своей заботливостью! — Огрызнулся полковник. Издерганный за последние дни, он сорвался. Почти ничего не осталось от прежнего ироничного, спокойного начальника УБ, являвшегося эталоном спокойствия в городе.

— Владимир Кириллович, — проникновенно сказал Володя. — С государством я воевать не собираюсь. Не сумасшедший. Я хочу лишь поприжать одного чинушу, совсем зарвавшегося и блюдущего не интересы государства, а свои собственные.

— Но это же мэр! — Для Безматерных, прослужившего несколько десятилетий, уже одна мысль о применении силы против законного представителя власти была кощунственна.

— Ну и что? — Удивился Володя. — Подумаешь, птичка.

— Я в этом участвовать не буду,