Гиблое дело - Кори Доктороу

– Погоди. Вы построили дом за двое суток?

– Ну, в первый день мы в основном занимались сносом и перевозкой, а строили во второй. Фыонг говорит, что на отделку потом уйдет вечность, но со строительными работами должны закончить к вечеру.

Оливия открыла рот. Закрыла. Снова открыла.

– Не верю.

Фыонг рассмеялась.

– Просто кое-кто пошел в отдел планирования вместо того, чтобы поехать с миротворцами, солнце. Для нас это обычные темпы. Засухи, наводнения – раньше за это время мы бы успели максимум понатыкать палаток и поселить туда пострадавших, а теперь можем возвести хренов город. Дай нам волю, мы бы и здесь возвели.

Оливия поникла, и мне стало ее немного жаль. Она просто пыталась делать свою работу, которая была ей явно небезразлична. То, как Фыонг высмеивала калифорнийские правила безопасности и планирования, напомнило дедушкину необоснованную неприязнь к любым поправкам в законах. Они называли исключения, призванные помогать беженцам, «зеленой доктриной шока», и считали их частью заговора, призванного исключить их из жизни общества. Дедушка, конечно, был тем еще бешеным психопатом, но, возможно, здесь он был прав.

– Слушай, ты же понимаешь, что я не могу просто махнуть рукой и оставить вас в покое. Серьезно. Я обязана выписать штраф, обездвижить технику и закрыть стройку. У вас нет результатов экологической экспертизы, нет плана оказания первой помощи, нет механизмов мониторинга – и, если кто не заметил, в двадцати километрах отсюда горит лес, видимость почти нулевая, а воздух откровенно паршивый, – в таких условиях о безопасности на рабочем месте и речи идти не может. О законности действий, кстати, тоже.

Фыонг пожала плечами.

– У вас своя работа, – сказал один из старших. Оливия пристально посмотрела на него.

– А у вас своя?

– Типа того.

Если до этого момента в разговоре присутствовала некая легкость, сейчас она испарилась. «Зря ты это сказал, братан», – подумал я.

– Народ, слушайте. Нелегальная стройка – это одно, несоблюдение законов, требующих прекратить трудовую деятельность,– совершенно другое. Разница начинается с уголовной ответственности, дальше – хуже. Я прекрасно понимаю, что вы преследуете благую цель, и я хочу вам помочь. Поэтому вот вам совет: идите позавтракайте, выспитесь, а потом найдите себе адвокатов. Не тяните.

– Мы тебя поняли, – сказала Фыонг. Все, кто присутствовал на стройке, включая Оливию, заметили, что согласием здесь даже не пахло. Оливия беспомощно взмахнула руками.

– Я пыталась, – сказала она. – У вас пятнадцать минут до приезда иммобилизаторов, максимум полчаса. Будьте любезны, не мешайте им работать.

– Кофе на дорожку? – предложила Фыонг. Оливия развернулась и пошла к машине, держа спину неестественно ровно.

– Жалко ее, – сказал я.

– И мне, – отозвалась Фыонг. Остальные согласно закивали. Все семьдесят человек, собравшиеся вокруг здания, смотрели на Фыонг и ждали, что она скажет. На мгновение я удивился, почему не смотрят на меня, владельца собственности, а потом осознал, насколько это идиотская мысль: я всеми правдами и неправдами пытался избавиться от своего дома, и эти люди, мои друзья и товарищи, просто потакали моим желаниям.

Затем на меня нахлынула гордость, ведь все смотрели на Фыонг, а Фыонг стояла рядом со мной, Фыонг считала меня достойным. Фыонг любила меня.

– Так, народ, шевелимся, особенно если вам нужна техника. Полчаса до прибытия иммобилизаторов! Давайте, по коням!

Все бросились по местам – все, кроме Фыонг и старших миротворцев. Те, сгрудившись, окликнули еще пару человек. Я помедлил, не зная, идти к ним или помочь бригаде, поднимающей на третий этаж панели и балки. Вопрос решила Фыонг, махнувшая мне рукой.

– У тебя еще остался список людей, которые помогали с подготовкой ярмарки? Ну, где мы план города представляли?

– Да, – ответил я. – На телефоне где-то. Черт, лучше удалить, да? Он может считаться уликой?

Фыонг усмехнулась.

– Еще как может, подозреваю. Но нет, не удаляй. Мы хотим связаться с людьми, которые помогали с ярмаркой, и позвать их в качестве поддержки.

От удивления я замолчал. Потом кое-как выдавил:

– Зачем? Какой смысл, если через полчаса нам обездвижат всю технику?

– А мы ее включим, – сказала Фани. Размяла шею. – Нам не впервой.

* * *

Иммобилизаторы не тратили времени на разговоры. Приехали, подключились к технике, понажимали кнопочки на брелоках, выданных городом, проверили свою работу и разошлись, отказавшись от кофе.

Полчаса спустя собралась первая группа поддержки. Старшие миротворцы в это время парами колдовали над техникой: один искал в интернете туториалы, другой слушал и следовал инструкциям. Поначалу в группе поддержки было человек десять, но к ним присоединились соседи, в том числе Брэд. Они принесли холодную кокосовую воду, сэндвичи, фильтры для респираторов, мази и самодельные таблички: «СТРОЙКЕ – ДА!», «ДАЕШЬ ЖИЛЬЕ!», «НЗК!», «ВПЕРЕД И ВВЕРХ!»

Взяв сэндвич с искусственным тунцом, я пошел в дом, сел на первом этаже – попутно осознав, что раньше на этом месте была моя спальня; вот уж точно, привычка – вторая натура, – снял маску, комбинезон и очки и собрался перекусить, но потом сдался, прислонился к стене, на минутку прикрыл глаза – а когда снова открыл, прошло несколько часов, и воздух стал значительно хуже. По горлу будто прошлись наждачкой. Я все еще держал в руках бутылку и сэндвич, поэтому глотнул воды, быстро перекусил и снова натянул маску. Дыхание сбивалось; я осознал, что стоящий перед глазами туман – это не остатки сонливости, а клубящийся дым. Достав кислородный баллончик, я сделал пару глубоких вдохов, затем встал, потянулся и отправился на поиски Фыонг и работы.

А обнаружил толпу. Вся улица превратилась в фестиваль под дымным небом – сотни людей пришли поддержать нас, заполонив Фэйрвью. С собой они принесли стулья, портативные холодильники и кучу плакатов.

А еще – инструменты. Новое здание буквально облепили волонтеры. Я поднял взгляд, и хотя густой дым застилал глаза, они, кажется, клали крышу. Кто-то подошел ко мне, протянул еще один сэндвич и упаковку ледяного имбирного пива, которое я выпил залпом и закашлялся от остроты. Сэндвич отправился в карман на поясе.

Зрелище поражало: дым, люди. Сверху раздался грохот, и здание содрогнулось. Умом я понимал, что так и должно быть, что перекрытия рассчитаны на высокую сейсмическую и ветровую устойчивость, а для этого им нужно трястись и прогибаться, но на мгновение я все равно решил, что все, дом сейчас рухнет и всех нас убьет. Вашу ж мать, каким образом кучка друзей умудрилась построить жилой дом за два дня? Или за три? Я так сильно устал.

Найти Фыонг не получилось, поэтому я достал телефон. Хотел позвонить ей, но на экране высветилась стена уведомлений как из крупных соцсетей,