Путь в тысячу пиал - Дарья Урбанская

Каждый из них за время похода стал ей если еще не другом, то близким человеком. Не чужаком, не малознакомым лаоским торговцем… Нет. Побег из Икхо остался где-то далеко, будто в другой жизни. Той, где она воровала ритуальные предметы в монастыре, где расхищала людские останки с могильной плиты небесных погребений, где дружила с Лобсангом, ненавидела всех прочих и тряслась от страха перед Хиён.

– Джэу? – оклик Ю выдернул ее из мрачных мыслей. – Что это за мгла?

– Не знаю, – вздохнула она. – Никто толком не знает. Даже Хиён не ответила бы тебе.

– Нам точно сюда? Выглядит устрашающе!

– Так и должно быть. У нас есть легенда, что этот проход появился, когда одному из тэнгри надоело утихомиривать демонов, что хозяйничали на землях Тхибата с начала времен. Тогда он пустил стрелу, пронзившую горный хребет насквозь, и попросту вытолкал всех, кого успел схватить, наружу. Пойманные демоны были так злы, что пока брели сквозь горы, плевались ядом и отрыгивали гниль. Поэтому местные пользуются этим путем только в крайнем случае.

– Да уж, – нервно сглотнул Ю. – Умеешь ты подбодрить. Быть может есть другой проход через горы в Лао?

Джэу кивнула:

– Конечно, есть. Тот, через который ваш караван и пришел в Тхибат. С этой стороны его стерегут тхибатцы, с той – лаосцы.

– Нас не выпустят. В противном случае мы бы не избрали столь ужасный путь по горам.

– Да, Ю. Все верно. Тхибатцы не выпустят вас после того, что произошло в Икхо, лаосцы – не впустят меня. Поэтому мы здесь.

Джэу отошла в сторонку и тоже присела на валун. Она поводила ногой в дорожной пыли, давя ее и втаптывая сильнее, словно это могло бы унять противную горечь, что разливалась внутри.

«Ю, Чжиган или Вэй?»

Сердце щемило какой-то болезненной тоской, а перед глазами снова и снова появлялся образ жемчужного дракона, летящего прочь.

«Ты его недостойна», – вспомнила Джэу то, что сказала ей Лхамо.

«Воровка!» – А это уже Хиён.

«Лобсанг остался бы жив, не потащи ты его с собой!» – Больно хлестнули слова Рэннё.

Джэу вскочила с валуна. По щекам бежали слезы, а в груди было невыносимо тесно и не хватало воздуха.

«Кого из них скормишь голодному демону?»

– Эй, Джэу-сань, – Ю опустил ладонь ей на плечо. – Что с тобой?

Она лишь покачала головой – не смогла ответить.

«Ю, Чжиган или Вэй?»

– Ну что ты, милая, – Ю обнял ее и принялся успокаивающе гладить спину. – Не время для слез, когда столько пиал пройдено; когда столько осталось там… тех…

Его голос задрожал, и Джэу почувствовала, как тяжко поднялась на вдохе его грудь. Он не смог совладать с нахлынувшими чувствами и замолчал.

– Я так виновата перед вами…

– Не сто́ит, Джэу-сань – произнес Вэй, встав рядом. – Тхибат не терпит слабых, и нет в том твоей вины. Каждый из нас столкнулся здесь с потерями. Ты – тоже. Хиён вырастила тебя, какой бы она ни была. Я понимаю твою скорбь…

«Да ничего ты не понимаешь! Не понимаешь!»

– А Цэрин… твои чувства к нему… – сипло прозвучал над ухом голос Ю. – Кто же знал, что он тэнгри. И ты не знала. Но так уж случилось. Нужно… жить дальше…

Джэу громко всхлипнула, уткнувшись носом в рубашку Ю, не сдерживаясь больше. Словно не одну тысячу пиал, а с раннего детства она копила в себе боль и горечь, и теперь рубашка Ю щедро их впитывала. Перед внутренним взором хаотично мелькали невыносимо тяжелые картины далекого прошлого, перемежаясь с более яркими – теми, что рисовали случившееся во время долгого перехода по горам.

Добродушное лицо отца, вырезающего для Джэу амулет из кости, а следом его же – но искаженное в предсмертной агонии и залитое алым.

Мама, со смехом рассказывающая про Нанг Лха, хранителя домашнего очага – и она же, яростно бросающаяся с рогатиной на монахов, пришедших изгнать про́клятую Джэу.

Хиён, что протянула руку погибающей девочке и повела с собой, спасая от верной смерти – и ее жуткая тульпа, передающая мерзкие поручения.

Лобсанг, начищающий котел под веселые шутки – и его бездыханное тело с расползающейся ракшасовой меткой.

Рэннё, согревающий Джэу на берегу Ярланг, и его злые, рассекающие сердце и душу слова.

Цэрин, осыпающий ее кожу жаркими поцелуями, и длинное гибкое тело дзонг-кэ, улетающего вместе с Лхамо…

– Лучше выдвигаться, – тихо позвал Вэй. – Еще не известно, что по ту сторону, и успеем ли мы добраться до ближайшего города к закату.

Ю кивнул ему, но успокаивать Джэу не прекратил. Она была уверена, что он простоял бы так, легко поглаживая ее по спине, до тех пор, пока она сама не отстранится. Но это лишь усиливало ту горечь, в которой она утопала.

– Идем, да. – Джэу выдохнула, собираясь с силами, и резко отступила от Ю.

Она не смогла взглянуть ему в глаза. Развернулась и зашагала к проходу. Чжиган уже стоял возле расщелины, боязливо косясь на сизую мглу внутри, что клубилась будто живая. А когда увидел, что и остальные готовы продолжать путь, развернулся и шагнул в расселину. Серые дымчатые клубы сомкнулись за его спиной.

– Нет, стой! – испуганно выкрикнула Джэу и бросилась к нему.

– А? Что? – Чжиган вышел обратно.

«Целый. Живой».

Джэу окинула его взглядом, но никаких изменений не увидела.

– Джэу-сань? – Чжиган вопросительно смотрел на нее, ожидая пояснений.

«А если Хиён обманула? Если нет никакого горного демона?»

– Что не так? – Вэй тоже застыл в напряжении.

«Ю, Чжиган или Вэй?»

Она прикусила губу, ведь правда рвалась наружу.

«Они должны знать».

– Там может быть…

«Они должны сами решить. Я не могу выбирать… Это невыносимо!»

– …опасно. Эта мгла. А вдруг?..

«Ю, Чжиган или Вэй? Ю, Чжига…»

Кровь из прокушенной губы осела на языке солоноватым вкусом.

«Ю, Чжиган или Вэй? Ю, ЧЖИГАН ИЛИ ВЭЙ?! Или… я?»

Такое простое решение.

– Ну куда ты вперед полез! Там же узко, а ты дороги не знаешь, да и спотыкаешься через раз, – ворчливо прикрикнула на него Джэу, силясь скрыть за этим истинные чувства.

По выражениям лиц спутников она поняла, что не особо то ей и поверили. Но какая теперь разница.

Она не стала что-то добавлять, оправдываться или пояснять. Шагнула вперед, ощущая, как прохладная мгла касается ее рук и части лица, не покрытого маской, как щекочет оголенный живот, забираясь под чубу.

Клубящийся мрак окружал так плотно, что можно было разглядеть что-либо только на расстоянии вытянутой руки. А