Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

Конечно, я знаю, что это была только шутка. Но, дорогая, если мы собираемся пожениться, ты должна знать, что я не терплю розыгрышей. Больших или маленьких; теперь или когда-либо в будущем.

Можешь звать меня чопорным или говорить, что у меня нет чувства юмора, это меня не изменит. А если у тебя есть какие-то планы переделать меня после свадьбы, то лучше тебе отказаться от них.

Почему? О, я и никогда-то их не любил, но после того, что случилось на Суоми…

Я что, тебе никогда не рассказывал?

…Ну, это была моя первая экспедиция. Я только что выпустился, получив диплом журналиста. Это было как раз после того, как появился движитель Раскольникова и дал возможность посылать частные межзвездные экспедиции, а также возвращаться из них в пределах одного поколения. Я изучал биологию у Отиса Мэя и получил письмо от него с просьбой заскочить.

Ты ведь его не знаешь, правильно? Он лысый коротышка и пятнадцать лет назад был очень крепким и мускулистым. Он полон энергии и суеты; достаточно приятный, но строгих правил. Наилучшее вечернее развлечение для него – это пойти в спортзал YMCA и поработать там на параллельных брусьях.

С ним было еще двое. Один высокий, бледный, сутулый парень с профилем как у полярного медведя: большой заостренный нос, выдающийся вперед, но ни лба, ни подбородка, считай, нет; песочные волосы, голубые глаза навыкате. Мне он показался хрупким.

– Мистер Фиш, это Рой Ласкарис, – представил меня Мэй. – Был когда-то моим студентом. Рой, мистер Уинтроп Фиш.

Носатый выставил большую узловатую руку и схватил мою, практически расплющив ее. Он наклонился вперед и закричал, брызгая на меня слюной:

– Рад с вами встретиться, Рой! Поехали с нами, и мы покажем этому чертову миру, что такое экспедиция! Ласкарис – это греческое имя, так?

– Э-э-э… да, – сказал я.

– Великолепно! Великие умы, великие герои, великие предприниматели, все греки! Один грек может надуть пятеро армян и пять евреев! Хе-хе-хе! Мы им покажем, Рой, молодой-молодой!

Фиш издал громкий блеющий смешок и доломал оставшиеся кости в моей руке финальным пожатием. Мэй так говорил, будто я должен был знать, кто он такой. Очевидно, он был не таким хрупким, как казался, совсем наоборот. Речь его выдавала члена высшего общества Нью-Йорка с привитым к ней псевдобританским произношением, но о грамматике он и не думал беспокоиться. Это производило чудной эффект. Мне не очень-то понравилось, что он начал с шуток о сметливости моих предков. Они вообще-то жили в этой стране уже четыре поколения, так что я был не больше грек, чем Теодор Рузвельт – голландец.

– А это доктор Эдвард Сандер, – продолжал Мэй.

Он указал на третьего человека: невысокого мужчину среднего возраста с квадратным лицом, седеющими усами и длинными волосами. Доктор Сандер пожал мне руку мягким мышиным пожатием и пробормотал что-то общепринятое.

Мы сели, и все остальные уставились на меня. Мэй сказал:

– Рой, я позвал тебя, чтобы предложить работу в межзвездной экспедиции, которую финансирует мистер Фиш.

Так, с этим понятно. Я был страшно удивлен. Кто я такой, пацан только после колледжа и даже без работы, хотя я уже кропал понемногу для Record.

– Это чудесно, профессор Мэй, но какого рода работу? – спросил я. – Я не знаю, что бы я мог делать в такой экспедиции. Я не ученый.

– Секретарем, – сказал Мэй. – Вести записи, дневники и так далее. Писать официальные статьи для газет, чтобы опубликовать по возвращению. Все, что будет нужно. В экспедициях, как эта, на каждого приходится по дюжине профессий и двойной объем работ. Корабль слишком мал, чтобы вместить всех специалистов, которые могут понадобиться.

– Как так вышло, что выбрали меня?

Я не собирался слишком сильно настаивать на моей бесполезности, но и не хотел попасть в состав, выдавая себя за кого-то, чтобы потом не разочаровать их. Тем более что в то время я был довольно хлипким, необщительным и не любителем путешествий.

– Следил за тобой, – сказал Мэй. – Нужны люди без близких родственников, для начала. Замедление времени, знаешь ли. Надо, чтобы не было препятствий уехать на годы. К тому же нам нужна молодежь, которая хорошо приспосабливается и сломанные кости у них быстро заживают.

– Куда ехать-то? – спросил я.

– Кеид А Два, или Омикрон Два Эридани А Два, – сказал он. – Шестнадцать световых лет. На тяге Раскольникова займет полтора года объективного времени, чтобы добраться туда, хотя для вас всех это будет незаметно. Одна экспедиция уже была, нипперская. Только предварительная разведка, поверхностная. Мы надеемся провести тщательное экологическое исследование.

– А какие… э-э-э… условия?

Я знал, что руководители экспедиций вечно пытаются сэкономить деньги, набирая людей, которые готовы работать бесплатно. Я не был уверен, что хочу отлучиться на несколько лет только за стол и кров.

Мэй посмотрел на Фиша, который, казалось, впал в транс. Фиш проснулся и сказал:

– А? Что такое?

– Он спрашивает о зарплате, – сказал Мэй.

– О, не беспокойся, старина, – закричал Фиш. – Я тебе заплачу. Столько же, сколько преподаватель получает здесь в университете. Я не верю, что в таких экспедициях люди должны работать бесплатно. Если не платить, с ними не сладишь. Они будут вправе уйти из-за любого дурацкого спора. Ну, что скажешь, дружище? Ты с нами?

– Ну… могу я подумать какое-то время? – спросил я.

Мэй начал:

– Не вижу, почему бы и нет…

Но Фиш его перебил.

– Не-е, не можешь, – сказал он, глотая «ж». – Решай сейчас, старичок. Первооткрыватель должен быть человеком решительным, так ведь? Это один из способов выбрать правильных людей, а? Так что решаешь, Рой, старина?

И опять раздался этот идиотский смех.

– О́кей, – сказал я. – Поехали.

Фиш подскочил ко мне. Я думал, что он набросится на меня, но все, что он сделал – опять выкрутил мою вялую руку и постучал по спине.

– Вот таких парней я люблю, – сказал он. – Знает, чего хочет. Как и этот греческий герой… Улисс? Точна, я думаю, что буду звать тебя Улисс, а? Хе-хе-хе.

* * *

Наверное, я был ужасно глупым, потому что мне и в голову не пришло, что Уинтроп Фиш тоже собирается в экспедицию. Думая об этом позже, я видел, что он это подразумевал довольно явно. Начнем с того, что в то время ему было больше тридцати лет, что мне казалось тогда сенильной старостью. Кроме этого, я предполагал, что миллионеры, которые финансируют экспедицию, остаются дома, потому что от них будет мало толку на других планетах и они будут только