Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

многочисленные факты, которые насобирал. Вместо причин и принципов его голова была набита детскими предрассудками, клише и расхожими суждениями. Вы знаете, что это за суждения: все женщины – хищницы и предательницы; все греки (то есть я) ловко торгуются; все политики продажные и т. д. Он действительно верил всему этому, и спорить с ним было бесполезно. Например, всякий раз, когда мы видели животное, которое могло быть плотоядным, он подстреливал его, независимо от того, имелся у нас уже такой образец или нет. Он называл это «очистить страну от хищников, чтобы защитить дичь», хотя на планете не было ничего, что мы бы назвали дичью.

– Я всегда убивал и всегда буду убивать каждого вшивого хищника! – кричал он, размахивая руками. – Вороны, ястребы, дикие кошки и все такое. Я их всех убью!

Я усвоил от биологов поверхностное представление об экологии и пытался спорить о месте плотоядных в хорошо сбалансированной фауне.

Фиш в ответ вопил еще громче:

– Я их всех поубиваю! Они жестокие и зловредные! Твоя проблема в том, старина Рой, что ты слишком мягкотелый для этой работы. – Он шутливо ткнул меня кулаком, едва не сломав мне руку, и продолжал: – Ты никогда не был в таких великих местах под небом, где был я! Охота и рыбалка – это занятие для настоящего мужчины. Энергичная жизнь! Давай-ка я расскажу тебе о том времени, когда… —

После того как он пересказал какую-то бессмысленную охотничью историю, он заявил: – И тебе надо посмотреть на мои трофеи у меня дома! У меня есть дом, знаешь, в округе Уэстчестер. Большой, хотя я обитаю в нем совсем один, не считая повара, дворецкого, садовника и служанки. С тех самых пор, как моя жена сбежала с ребенком…

Он перестал болтать, чтобы засунуть носовой платок под край колпака и утереть слезы.

– Никогда не верь женщинам, старина! – сказал он. – Они все ветреные предательницы, как говорится в хорошей книге! Я один раз поверил, и смотри, что со мною стало. Если бы мой адвокат не накопал доказательств, ну, не знаю, ободрала бы она меня как липку, старичок, догола. Но ты слушай сюда, после того как вернемся на Землю, ты должен приехать повидать меня. У меня настоящих-то друзей, считай, нет, хоть и дом о двадцати комнатах. Покажу тебе мои трофейные головы и рекордного лосося… Да, так о чем я говорил? А… да, у меня и плавательный бассейн есть. Если у тебя нет своей машины, можешь пользоваться моей. Что скажешь, а? Скажи, что приедешь ко мне, Рой! Я, черт побери, все время один!

Он хватал мою руку своими стальными пальцами, и я видел, что он действительно умоляет.

– Конечно, Уинтроп, я буду рад приехать, – сказал я, но мысленно насторожился. Не думаю, что у него были гомосексуальные наклонности, но надо следить, с кем имеешь дело.

Он шлепнул меня по спине и чуть не свалил лицом в грязь.

– Я знал, что ты захочешь! – завопил он. – Мы прекрасно проведем время, а? А теперь давай, завали парочку этих чертовых хищников!

У меня складывалось впечатление, что личность этого человека перестала развиваться с тех пор, как ему было девять или десять, и он все еще оставался по сути добрым одиноким благонамеренным парнем, несмотря на все его странности.

Я спросил:

– Уинтроп, а почему док Сандер зашикал Хэрри Константа, когда тот недавно упомянул о твоей привычке говорить с самим собой?

Он хихикнул и посмотрел на меня со странным выражением, будто маленький ребенок, пытающийся схитрить.

– Ну… э… – сказал он, – я не собирался об этом говорить. Но раз ты будешь одним из моих немногих настоящих друзей, старина Рой, я тебе скажу по секрету, что в прошлые годы я был серьезно болен. Да-а, очень болен. Старый добрый доктор не хочет расстраивать мне нервы, чтобы из-за этого болезнь снова не вернулась.

Так вот, дорогая, во всех моих трех экспедициях я никогда не чувствовал такого чистого ужаса, как тогда. Вот я посреди миллионов квадратных километров грязи и болота, запертый этими бесконечными темно-зелеными древовидными мхами с человеком, который был «болен», да вот только я сразу понял, что это за болезнь. Если нас не накроет и не пожрет слизистая масса нопредасов, Уинтроп Фиш непременно совершит что-нибудь ужасное, чтобы погубить экспедицию. И что можно сделать с тем, кто финансирует ее?

В то же время, парень мне по-прежнему нравился. Я не очень хорошо относился к психам, но Уинтроп Фиш был скорее как дитя или собака, которые вечно делают что-нибудь не так, а потом лезут обслюнявить тебя, гадая, почему ты рассердился.

Я попробовал еще покачать из него информацию о болезни. Но он замкнулся и говорил только об охоте и рыбалке, пока мы не вернулись.

Мы отдали ученым собранные образцы и направились к нашим палаткам, чтобы полежать несколько минут перед ужином. Я как раз снял второй сапог, когда услышал самый настоящий истошный крик.

Я выглянул и увидел Уинтропа Фиша, выдирающегося из своей палатки, не останавливаясь, чтобы пристегнуть входной клапан и сохранить воздух внутри и даже чтобы натянуть колпак на голову. Он орал благим матом:

– Меня достали! Пришли за мной! Помогите! Хватайте ружье!

Все повыскакивали. Фиш пробежал весь лагерь, споткнулся о колышек палатки и упал, поднялся, весь перемазанный грязью, и побежал в другом направлении. На этот раз он споткнулся об электрифицированный забор, порвал один из проводов и получил удар током. Он снова поднялся, визжа как банши, и снова припустил. Он вопил, хихикал и плакал одновременно. На этот раз он направлялся в палатку с оборудованием.

Док Сандер закричал:

– Остановите его, кто-нибудь!

Я сделал пару шагов и провалился в грязь в одних носках. Пока я мешкал, Фиш нырнул в палатку с оборудованием, выскочил с винтовкой, которую мы брали на охоту, и начал палить в их с Сандером палатку.

Он успел сделать два выстрела, прямо посреди густонаселенного маленького лагеря, прежде чем зоолог Майер не повалил его футбольным захватом, а геолог Радек выкрутил ружье из его рук. Понадобилось четверо мужчин, чтобы удержать его, и только по счастливой случайности он никого не убил.

Все это время Хэрри Констант и Фил О'Салливэн болтались вокруг, хохоча как сумасшедшие и хлопая друг друга по спине. О'Салливэн был приятным парнем, но он боготворил Константа и участвовал во всем, что тот затевал.

Сандер прибежал со шприцем и протолкался сквозь толпу вокруг Фиша. Тут же Джейк Радек отошел к палатке Фиша и Сандера, забрался внутрь и выскочил, волоча мертвого трехметрового птиссуса, то