Тайга - Лина Кэрл

роскошного убранства зала. Голова кружилась, перед глазами мерцала радуга. Потребовалось время, прежде чем я пришла в себя и начала осознавать происходящее, которое постепенно сменилось серым полумраком. Не сразу заметила и тишину, царившую в другом зале. Лунный свет пробивался сквозь высокие окна, отбрасывая призрачные тени от колонн на стены из гранита. В воздухе витал запах старого камня и пыли. Алекс опустил меня на пол и, прислонив к стене, расставил руки по обе стороны.

Меня шатало от волнения, на щеках играл румянец. Я была ошарашена, что вполне естественно. Тот, кто считался мертвым, кого я любила и думала, что потеряла, стоял передо мной. Все та же небрежная челка, убранная набок, хвойный аромат кожи, пронизывающий взгляд…

— Привет, — прошептал Азаров.

— Привет…

Наши глаза встретились, а потом… губы слились в поцелуе. Он был нежным и… коротким. Я ощутила дискомфорт: это были не губы Марка, не запах его тела, не его дыхание. Сердце сковало морозным оцепенением. Я пришла в себя и попыталась отстраниться.

— Алекс, подожди.

Азаров не остановился. Меня поразила страсть, исходящая от него, а главным образом напористость и злость, вдруг появившаяся в движениях.

— Алекс! — я прикусила его губу.

Это подействовало. В карих затуманенных глазах появились признаки рассудка. Он не выпустил меня, но перестал делать больно.

— Вожак переходит сразу к делу? — Алекс приподнял меня и вдавил в стену. Его руки жестко сжали мои бедра.

— Нет! Я не хочу! — Я отвесила ему пощечину, чудом вырвалась из грубых объятий и стремглав бросилась к выходу.

Он в два счета оказался рядом, схватил меня за локоть и швырнул на пол.

Ощущая холод, я снова вспомнила о Марке. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы он стал свидетелем этой сцены. Мой ответ на поцелуй спровоцировал Азарова, я это понимала. Как же было стыдно, противно и больно, словно я оказалась заживо погребенной под толщей слизней и булыжников.

Два начала — инь и ян, два небесных светила, две стороны медали, берега одной реки… Как можно осознанно выколоть один глаз, оставив другой невредимым? Жалеть и восхищаться правой ладонью и ненавидеть левую? Как узнать, какая половина сердца для тебя важнее? Кто солнце, кто луна? Кто будущее, а кто уже в прошлом?

Алекс и Марк — такие разные и такие любимые. Возможно, если бы у меня было хоть чуточку больше времени, я сумела бы расставить приоритеты во время танца, но чувства к Азарову так быстро нахлынули, что в момент поцелуя я не смогла сделать выбор. А может, и не надо? Пусть будет все как есть. Ломая чужие судьбы, я заслужила наказание. Безумно люблю Марка, но никогда не забуду Алекса. Я так виновата перед ними! Какой выход? Одиночество. Полное, абсолютное, черное… Я заслужила его, как и ту ненависть, с которой Азаров целовал меня.

— Милая, прости… — Он вдруг остановился и сел рядом, опершись спиной о стену. Обхватил голову ладонями и, глядя в пол, несколько раз повторил: — Прости…

В его хриплом голосе было столько отчаяния, что я чуть не расплакалась. Муки раскаяния были такими тяжкими, что быстрая смерть в тот момент казалась единственным спасением. Как же я умудрилась разбить ему сердце?! Можно сколько угодно оправдывать себя стиранием памяти, магией, известием о его смерти, но разве все это способно исправить ситуацию? Информация еще не уложилась в голове. Она металась во мне бешеным зверем. Чем загладить вину? Где взять слова, чтобы вымолить прощение?

Я встала перед Алексом на колени и тихо промолвила:

— Это ты прости… Я так виновата!

В горле пересохло. Мне хотелось объяснить, что произошло и почему я увлеклась Марком, но яркий свет, громкие удары в ладоши и ледяной голос из глубины зала не дали высказаться…

— Браво, браво! Как в старых добрых сказках: любовь вне конкуренции, добро побеждает зло, а свет — тьму. Алекс, может, тебе помочь? Никто не хочет присоединиться?

Привыкнув к освещению, я подогнула колени и села рядом с Азаровым. Меня словно ошпарили, когда я увидела сборище абасов. Трехметровые фигуры были расплывчаты, словно состояли из множества черных точек — без ног, рук и головы. Точки хаотично двигались, меняя форму и размер, как пчелиный рой, похожий на очертание человека в капюшоне. Мария сказала, что они питаются страхами, сейчас мой ужас мог напитать сотни абасов. Они парили вдоль каменных стен зала. Большинство зависло за троном из черного гранита, на котором сидел Харги. Его окружали Анна, Рената и Павел. В отличие от остальных, эта троица оставалась в человеческом обличии. Король улыбался ужасной улыбкой, от которой хотелось сгинуть. Казалось, он с удовольствием смотрел это представление, и факт, что оно прервалось, вызвал возмущение на белом, почти глянцевом лице. Павел тоже противно скалился, будто ждал продолжения фильма, где главные роли достались мне и Алексу. Я узнала Азалию. Именно ее показывала мне Мария на фотографии. Бывшая подруга Марка в гипюровой темной вуали, делающей ее похожей на черную вдову, на корточках сидела в противоположном углу и держала на коленях голову мужчины. Кровь струилась по его лицу и ручейком стекала на пол. Несчастный не шевелился. Пристальный взгляд заставил слезиться глаза, но я разглядела в его руке мой платок.

— Марк?! Марк! — Я стрелой бросилась к нему.

Азалия оттолкнула меня с такой силой, что, глухо ударившись о стену, я рухнула на пол. Острая боль пронзила и обездвижила тело. Азалия подняла голову Марка за волосы, чтобы были видны его открытые глаза. Нет никого страшнее обиженной женщины, полной чувства мести.

— Что вы с ним сделали? — Я постаралась подняться.

— Алекс, расскажи ей, — ответил Павел.

Воротник белой рубахи абаса был расстегнут, из-под него виднелась рыбья чешуя. Черные длинные волосы словно от вихря качались из стороны в сторону, пока абас величественно шел в мою сторону.

— Меня зовут Павел, а ты… Милана, правильно? — серые губы растянулись в зловещей улыбке. Он помог мне подняться и, удерживая одной рукой плечо, которое, кажется, сломалось, пресек мою попытку освободиться. — Твой дядюшка сейчас не в лучшей форме. Марк под воздействием яда. Да-да, того самого яда, которым он когда-то парализовал Алекса. Уверяю, мы бы не стали доставлять таких мучений великому князю, но что поделаешь, — Павел вздохнул и лицемерно пожал плечами, — Азалия настояла. Ей очень хотелось, чтобы перед смертью Марк стал свидетелем встречи влюбленных. Не волнуйся: пока тело не слушается князя, можешь продолжать свои игры.

Павел приподнял второй рукой мой подбородок и заглянул в глаза, словно читая мысли. По неестественно-серому лицу