Плюшевый: пророк - Сергей Александрович Плотников

Сора уже знала, что благотворительность как таковая не находила здесь отклика, поэтому она сказала:

— Люди во главе государства могут найти много способов делать добро. Главное — отставить в сторону собственное честолюбие или страсть наживы и поискать несчастья, которые можно исправить. Если же возможности влиять на политику страны ограничены, то всегда можно облегчать страдания жертв катастроф, неурожая или болезней. Раздавать пищу бедным, строить бесплатные школы и тому подобное. Иными словами, помогать людям выжить или улучшить свое положение.

Императрица поглядела на нее с интересом.

— Разумеется, все подобные заведения должны создаваться с одобрения Пророка? И во главе их должны стоять одобренные им люди?

«Ну охренеть, теперь нас подозревают в стремлении распилить бабло на благотворительности, — подумала Алёна одновременно с иронией и с усталой скукой. — Впрочем, чему я удивляюсь? На Терре постоянно было то же самое! Только и разницы, что там мы не притворялись религиозными деятелями… но Аркадий и тогда был тем еще подвижником-бессребреником. В смысле, зарабатывал свое серебро где угодно, но не на госслужбе».

Она открыла рот, чтобы произнести длинную сложнозавернутую фразу: мол, разумеется, такие заведения должны быть общественно одобряемыми институтами, но Пророк и его присные не планируют извлекать из них выгоду. И вообще Творцу угодно, чтобы подобные вещи приносили пользу нуждающимся, а уж кто на них еще параллельно делает деньги, не так уж важно — Творец милосерден и снисходителен к человеческой природе. Однако не успела. Потому что подсознание послало ей абсолютно четкий и недвусмысленный сигнал тревоги.

Императрица, сидящая напротив нее с бокалом собственного вина в руке, тоже явно насторожилась.

Женщины внимательно поглядели друг на друга.

Дверь в маленькую, но невероятно роскошно убранную гостиную, где Вриенна принимала Сорафию, отворилась, торопливо вошла дама средних лет в наряде старшей служанки — и с аурой бойца первого ранга.

— Моя госпожа… — начала она.

— Вижу, — оборвала ее императрица. — Вы тоже видите, не так ли, Великий мастер? — это она спросила у Соры.

Та склонила голову.

— Очень много людей в ранге мастера окружают ваш дворец, — сказала она. — Минимум два десятка. Я могла еще сомневаться — на территории резиденции очень много бойцов высоких рангов. Однако теперь последние сомнения исчезли. Верно ли я понимаю, что это не было организовано вашим величеством?

— Ни в коем случае, — хмуро проговорила Вриенна. — И не вами?

Сорафия качнула головой.

— Как я могла бы это сделать? В чем была бы моя корысть?

— Не знаю! — довольно резко произнесла Вриенна. Самообладание покинуло ее, на заштукатуренном лице проявился страх. — Про вашего мужа ходят самые дикие слухи!

— Мы не подкупали и не перетягивали на свою сторону ваших гвардейцев, если вы об этом, — мягко сказала Сора. — Предлагаю попробовать выяснить, кто это сделал.

С этими словами она поставила свой стакан на столик, сделав себе мысленную пометку больше из него не пить. И уверенно двинулась к целиком застекленной двери, ведущей на небольшой балкон.

Императрица последовала за ней.

— Вы уверены, Великий мастер?

— Именно, — спокойно сказала Сора. — Я Великий мастер, а у этого положения куда больше преимуществ, чем неудобств… если не считать малой продолжительности жизни, но на все воля Творца!

С этими словами она окутала себя и императрицу защитным полем своей перекачаннной ауры. Все мышцы разом напряглись и задрожали, но тело приветствовало привычное усилие, отозвавшись дразнящей радостью. Возможно, маги в Междумирье чувствуют себя похожим образом!

Дворец императрицы был меньше и гораздо современнее, чем дворец императора. Возможно, именно поэтому такое новаторское архитектурное решение, как балкон, тут вообще имелось. Балкон выходил на площадь, облицованную разноцветной (местами уже довольно выцветшей) плиткой. Сейчас на этой площади стояли в свободных позах, словно бы не при делах и вообще случайно тут оказались, целых пять человек гвардейцев в сияющих доспехах.

— Чем обязана такому вниманию? — спросила Сорафия мягким, ироничным тоном, стараясь подражать мужу.

Точнее, мужу-в-прежнем теле: у нынешнего Лиса были совсем другие манеры! Несмотря на рыжесть и общую «лисовость», он теперь выглядел куда более простодушным и искренним, чем раньше! И серьезным. А говорить приятным дружелюбным тоном, с легкой улыбкой, но так, чтобы все вокруг вскипали, — это была типичная привычка Аркадия Весёлова. Задним числом Алёну даже веселило, что он не узнал у Сорафии собственные интонации и приемы.

— Великий мастер Боней-Коннах, — один из гвардейцев формально склонил голову перед ней. — Все происходящее не имеет к вам ни малейшего отношения. Мы лишь опасаемся, как бы события в других частях императорской резиденции не потревожили вас. Поэтому со всей вежливостью просим оставаться в покоях императрицы, пока ситуация не разрешится.

Ситуация? Какая ситуация?

И тут же она поняла, какая.

Они планируют убить Лиса.

Не очень понятно, кто «они» — вряд ли император, скорее, одна из противоборствующих группировок. Если судить по участию гвардейцев, — та, что скучковалась вокруг наследного принца, но тут возможны варианты.

Не очень понятно, зачем им убирать Пророка. Быть может, кому-то поперек горла их проповедь. Быть может, речь в экономическом влиянии. Энгеларт и Вриенна на диво мало в этом заинтересованы — быть может, им не хватает образования или понимания важности экономических процессов. Но не факт, что все придворные настолько же равнодушны к достижениям Лиса Коннаха. Это все можно прояснить впоследствии.

Пока же ясно одно: тот, кто собрал двадцать или больше гвардейцев, каждый на высшем ранге, каждый силой равен любому мастеру любой Школы, а навыками многократно их превосходит — в общем, этот кто-то любой ценой планировал не пустить Великого мастера Сорафию Боней-Коннах к императорскому дворцу.

Значит, именно там она и должна оказаться. Любой ценой.

Все просто.

— Что ж, — сказала Сора, благосклонно улыбаясь гвардейцу с балкона. — Раз вы так вежливо просите… — на миг она обернулась, бросила через плечо: — Не считайте меня плохой подданной, ваше величество, но лучшая защита — это нападение!

С этими словами она шагнула вперед, поставила ногу на перила балкона и перемахнула их, одним прыжком оказавшись на мозаичных плитах. Потом, не задерживаясь, в несколько шагов оказалась рядом с гвардейцем, одним движением вытаскивая из спрятанных в рукаве ножен узкий стилет.

На самом деле она могла бы принести во дворец императора даже меч — никто не заставляет бойцов разоружаться для аудиенции! Давняя привычка сыграла с ней шутку: будучи почти слепой и едва подвижной, Сора делала все, чтобы заставить окружающих забыть — на короткое время даже она может стать весьма серьезным бойцом. Носила только платья, не носила оружия — по крайней мере, открыто. Та трость сослужила ей хорошую службу,