Почему Я? Часть 2 - Владимир Германович Корешков

или, если точнее, «и где они это здесь делают?» Должно же быть что-то такое. Даже на их вилле, где они сейчас проживают с девчонками, есть и канализация, и водопровод, а уж здесь должны быть и подавно.

Она отправилась на поиски кабинок с литерами «М» и «Ж». С помещением парадного зала соседствовала разветвленная сеть всяких маленьких полутемных коридорчиков и галерей. Удобства надо искать где-то здесь – догадалась Алина. За поворотом одного из коридоров она стала свидетелем отвратительнейшей картины – увидела то, что ну уж совсем не хотела. Девушка из обслуги, наклонившись вперед и опершись руками о статую кого-то из богов, стоя отдавалась одному из гостей, мужчине, уже прошедшему рубеж – тем, кому за шестьдесят. И без того короткая туника девушки-служанки подвернута до талии, сзади к ее крепким ягодицам, как приклеенный, активно двигая дряблой худосочной задницей, пристроился тот самый гость. Зубами он поддерживал подол своей туники, чтобы не мешала, красный, как сваренный рак, он шумно сопел, пыхтя от натуги и сладострастия. Лоб и лысина в крупной испарине, с кончика крючковатого носа на оголенную спину девушки капала одна капля его пота за другой. Левой рукой он, помогая своим движениям, цепко, как краб, держал девушку за талию, правой своей морщинистой старческой дланью, терзая, теребил юную упругую девичью грудь, тем самым подстегивая себя. Девица деланно стонала, старательно выводя «ох» и «ах». Ее глаза открыты, а в них ни капли страсти, а лишь невыносимая, смертельная тоска.

Рядом тучная немолодая дама оседлала молодого парня, лежащего на спине прямо на полу. Молодой человек до этого тоже обслуживал гостей за столом, поднося еду и напитки, выполняя роль официанта. Сейчас он выполнял совсем другую роль. Дама, осатанело прыгая на парне, всасывая с хлюпающим чавканьем в свой обвислый, в складочку, рыхлый живот мощный шомпол юноши, подходила к пику – глаза с набрякшими накрашенными веками закрыты, лоб наморщен как будто в задумчивости, а густые брови сведены к переносице. От этого и без того глубокие поперечные морщины на престарелом челе стали еще глубже, она утробно постанывала, вначале негромко, но потом расходясь все ярче и громче, и уже срывалась на крик.

Алина вдруг вспомнила этих двух немолодых господ, что сейчас пользовали обслугу, – эта был сенатор со своей супругой. Они в начале вечера сидели за столом почти напротив, держались с достоинством и с первого взгляда казались очень приличными и даже в каком-то роде культурными людьми. Все-таки первое впечатление бывает обманчиво.

Алина поспешила покинуть это помещение, но за следующим поворотом нарвалась на еще более омерзительную картину – в небольшом зале за углом расположились уже не две пары, а намного больше копошащихся, стонущих и охающих людей. И здесь, в этом клубке переплетенных обнаженных человеческих тел кто с кем совокупляется, понять было очень трудно. Взгляд Алины, помимо ее воли, лишь только выхватывал отдельные эпизоды сцен этой дикой оргии – женщины отдавались мужчинам, как одному, так и нескольким сразу, какие-то женщины в силу своего извращенного вкуса спаривались с женщинам, а какие-то мужчины соединялись с другими мужчинами. В этой лихорадочной сумятице были как совсем юные, так и люди средних лет, а также уже далеко не молодые, а некоторые совсем уже в том возрасте, когда не мешало бы поберечь свое здоровье и интересоваться другими вещами.

Если бы классик стал невольным очевидцем происходящего, он бы перефразировал свою крылатую цитату: «Сексу все возрасты покорны». Здесь царствовала круговерть самого низменного порока. В воздухе висело как смог тяжелое густое амбре из перемешанного с благовониями и горящим маслом в тлеющих светильниках запаха мужских и женских тел, их пота, свежеизверженного семени и обильно выделяющегося женского секрета.

Все, что видела сейчас Алина, почему-то напоминало ей месиво из копошащихся червей. Ей уже не хотелось в туалет. Она ускорила шаг, потом побежала, желая как можно быстрее удалиться от этого места, но вдогонку ей еще долго летело эхо, которое, путаясь в полумраке коридоров, на свой лад перевирало, фальшивя, человеческие стенания, вскрики, вздохи, стоны и звонкие шлепки яростно трущихся друг о дружку тел.

Наконец ей кое-как удалось выбраться из полутемного лабиринта галерей в ярко освещенный парадный зал. За пиршественным столом народу сильно поубавилась, Солнцеликого со Светкой и их телохранителями тоже уже не было.

Женя, увидев Алину, обрадовалась. Одними губами спросила:

– Куда ты делась? Чего так долго? Я тут затрахалась в одиночку с этим гуманоидом общаться, – она выразительно кивнула в сторону префектуса. Вслух же сказала: – Мы с господином Вудием уже начали за вас волноваться, любезнейшая подруга моя Лифания, даже предположили, что вы, как многие другие сидевшие доселе за этим столом, предпочли нас покинуть. Наверное, мы чего-то не знаем и есть какие-то развлечения поинтересней, чем увлекательная беседа с умными и приличными людьми.

Судя по тому, как плотоядно облизнулся префектус, он очень хорошо себе представлял, куда все подевались и каким таким развлечениям предавались. Алина так же шепотом, жестикулируя, одними губами и отчаянно семафоря глазами, пока не видел префектус, почти что проорала:

– Давай срочно уя отсюда.

«Где все я тебе лучше потом расскажу», – про себя додумала она. Ее аж передернуло от воспоминания об увиденной мерзости, но тут же, превратившись в агнца божьего, потупив глаза в пол, согнулась в низком поклоне.

– Я осматривала дворец, достопочтимая Эллана, прошу прощения, если мое излишнее любопытство заставило вас так сильно беспокоиться за меня.

– Как вам дворец? – пытливо глядя в глаза Алине, с подтекстом спросил Вудий.

Алина ничем себя не выдала, неопределенно пожала плечами.

– Очень красиво, но как-то пусто.

Вудий разочарованно хмыкнул.

– Пусто? – переспросил он. – Вы, наверное, совсем не там гуляли, – «Неужели ничего не видела?» – читалось в его глазах. – Жаль, очень жаль.

«Интересно, как эта провинциалочка Лифания отреагировала бы на все это, и вообще, как там у них, на периферии, к этаким забавам относятся? Устраивают развлекалочки на пирах или нет? Думаю, ей бы понравилось, – продолжал размышлять префектус, весь млея от тайных желаний. – Эта деревенская экономка хоть и прикидывается недотыкой, но уже взрослая – в самом соку девушка, вон какое божественное тело, просто созданное для любовных утех, пора ей уже на волю выпустить все, что в женщину заложила мать-природа и для чего та рождена». А тут как раз он, Вудий, влиятельный знатный вельможа, и, чего уж там скрывать, довольно привлекательный. Не лишенный, так сказать, шарма, обладающий определенной властью и деньгами. Молоденькие и глупые девочки любят мужчин постарше, поопытней, имеющих вес и