Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

— Денежные мешки. Капиталисты. То есть люди с капиталами, не привязанные к земле, не имеющие феодальных прав, но и феодальных обязанностей — что развязывает им руки. Им просто плевать на то, ради чего вы готовы трястись и идти на любые убытки! Это люди, которым простительна подлость, и они будут этим всячески пользоваться, как козырем, подставляя вас, ловя на вашей… Хмм… Дворянской чести. Вы думаете, что править будете вы, а они создадут вам протвовес из простонародья, которое вы не принимаете всерьёз, рассматривая лишь как кормовую базу. Они убедят эту базу, что вы и ваши феодальные порядки — главное препятствие, чтобы им самим жилось лучше и сытнее, заразят их идеей, что у них есть права, которые можно и нужно отстаивать. А идея, моя дорогая боярыня, это то, ради чего люди готовы идти на костёр, на Голгофу, да хоть самому чёрту в пекло! И люди поднимутся. Нет, не надо иронии; как вас, идеалистов, обработали на идею свержения царицы — в них вложатся в свержение вас. Это будет называться «буржуазная революция», и повторюсь, у тех из вас, кто не станет капиталистом по своей воле, отказавшись от привилегий, земель и владений, не будет ни шанса выжить. К сожалению. — Развёл руками.

— К сожалению? — с интересом сощурилась она.

— Ага. Ты недооцениваешь значение термина «подлое сословие». Те преступления, что у нас считаются страшными и серьёзными — детский сад, песочница по сравнению с тем, что будет происходить. В жажде наживы они переформатируют государство, сделав его национальным. Проведут тотальную мобилизацию — и экономическую, и военную, и даже идейную, «объяснив» народу, что такое хорошо, что такое плохо, а кто наш настоящий враг, с которым кровь из носа надо бороться. Да, сейчас тоже есть нечто подобное, но там будет иной уровень пропаганды, наши социальные инженеры просто котята по сравнению с тиграми будущего. А дальше новая элита начнёт войны мирового масштаба — ресурсы на них ведь мобилизованы. И с кровью ради своих прибылей считаться не будет. Зато будет периодически устраивать геноцид тех, кто не нравится, оправдывая его новыми и новыми духоскрепляющими идеями. Ты не подозреваешь, какие могут быть вершины тоталитарной пропаганды! И слова такого, поди, не знаешь.

Боярыня молчала.

— Это произойдёт не сразу, не за один день, — закруглился я, чувствуя, что сказал достаточно. — Вначале вам, идеалистам, дадут «порулить», чтобы вы не справились, а вы не справитесь — каждый будет в вашей республике рвать себе, а всевидящего недреманного ока царицы сверху нет. И когда вы окончательно зарвётесь, и одновременно заврётесь, когда народ поймёт, что вас проще утилизировать, чем жить под вашей пятой, появится некий военный лидер, за которым пойдёт армия, который и поставит вас к расстрельной стенке. И вот уже за ним и будут стоять денежные мешки, опирающиеся на простых работяг, мещан, из которых и состоит армия. Если повезёт — феодальные права будут отменять постепенно, ежегодно закручивая гайки. Если нет — вас, повторюсь, просто будут резать. И поверь, резать БУДУТ. Я не так давно пришёл в себя, но успел пообщаться с представителями мещанского сословия. Поверь, вот вообще никакой любви к вам, боярам! Да что любви — нет даже уважения. Даже сейчас, когда в стране правит царица-матушка, божья помазанница, а вокруг тишь да благодать. А мы говорим о времени, когда вы всех достанете безудержным воровством и казнокрадством, которое оплачивать будет угадай кто?

Молчание в ответ. Да, озадачил женщинку.

— Так что парируй, боярыня, где я не прав, если ты так считаешь, — закончил я тему. — Нет? Ну, тогда подумай, а точно ли ты хочешь этого? Или ты просто входишь в тайную ложу, где вы, типа-заговорщики, выступаете за всё хорошее против всего плохого? Ибо это ж прикольно, состоять в тайной ложе, да? И ратовать за то, чего не понимаете до конца, без анализа происходящего в стране «внизу», не утруждая себя просчитать на шаг далее собственных мрий о вашем личном благополучии и вашем личном участии в управлении страной. Мрии хороши, но опасны, когда рядом с тобой исключительно те, кто разделяет твоё мнение. Вы не видите леса за деревьями, а случайно увиденное игнорируете, включая собственные мантры, сами друг друга успокаиваете. В этом и прелесть амнезии, дорогая Ульяна Андреевна — я не ослеплён мантрами близких и могу адекватно воспринять мир. Да что там, я могу его просто УВИДЕТЬ, а это, поверь, немало — пока ещё никто из мне знакомых его не увидел, и все отмахиваются: «Молод ещё».

— Так что я не то, что ненавижу тебя и твой род, я, скажем так, вас презираю. И опасаюсь. Не жаждущих власти Трубецких. Не мечтающих о переделе влияния в свою пользу Милославских. Не осознавших, что достигли вершины и могут устраивать тут «движняк» Морозовых. И тем более не тех, кто хочет сам взгромоздить на трон свой попец вместо мамы. Именно ты, а ещё Шереметьевы и вам подобные фанатики-идеалисты без мозгов — мои главные противники и враги. И я, когда вырасту, буду делать всё, чтоб давить вас. Именно вас, в первую очередь.

— Давилка вырастет? — усмехнулась боярыня, но как-то грустно.

— Не забывай, что я хоть и дальний, но потомок Малюты Скуратова, — усмехнулся я, и она как-то посерела лицом. Ага, дочь Малюты была женой царя Бориса и матерью Ксении Нашей Всё Первой. Возможно, он и царём-то стал благодаря амбициям жены — не стоит недооценивать средневековых (да и вообще любых) женщин во власти. И я, если честно, только что это родство осознал — проснулась память Саши, наверное. И знаете, говоря боярыне всё, что только что озвучил, вдруг почувствовал в душе жжение. Страну Альтер-эго в том мире разломали и втоптали в грязь такие же наивные романтики, как эта дурында. Здесь всё хуже, ибо у власти стоят ещё более наивные романтики, полагающиеся не на инструменты подавления, а на божью волю и исторический патернализм простонародья. Ага, как Николяшка в 1917ом; эта сука до последнего не верила, что какая-то чернь посмеет его свергнуть! А раз я критически завишу от благополучия семьи, да и страна эта для меня не чужая… Мне ПРИДЁТСЯ впрягаться в социально-политический процесс, хочу я этого или нет. А раз так, почему бы не повоздействовать на неокрепший мозг обывательницы, не попробовать инструментарий, пока можно это делать