Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

сдернутой кожей и оголенными костями, дышащая болью ненависть. Не только к Первородным. К целому миру. За то, что тот жил, а часть святой матери так и осталась бездыханной в мертвой земле окровавленной степи.

— Вчера день был хуже, господин Эгобар. Вчера бы, скорее всего, вы остались за порогом.

Вот и ответ… Настоящий. Неподдельный.

Монастырь место, где сломанные души находили способ залатать ноющие раны. Вот только каждое новое утро им приходилось начинать чинить себя заново.

— Мне жаль, святая мать.

— У вас доброе сердце, господин Эгобар, — Белава отвернулась от шиповника, на прощение все же проведя ладонью по шипам. — Я помолюсь за вашего отца.

Вплоть до самого приюта они больше не проронили ни единого слова. Находился тот в корпусе, который век назад явно использовали в качестве казармы. Вытянутый и приземистый, почти впритык к стенам. К нему лишь относительно недавно пристроили кухню. Как это понял Ардан? По запаху из чадящего дымохода и тому, что рядом находился еще и склад, откуда пахло мучным, сыром, вяленым мясом и огромным количеством рыбных заготовок.

В небольшом палисаднике, которым замаскировали все те же перепады высот скальных уступов, суетились дети. В серой одежде — девочки в легких платьях и накидках, а мальчишки в шортах и пиджачках. Все в шляпках или кепках. Кто-то пинал мяч, другие прыгали на скакалках, звучал смех, а изредка и выкрики воспитательниц. Трех сестер и одной госпожи лет тридцати в светской одежде и очках в толстой оправе.

Она отчитывала розовощекого мальчика за то, что тот напугал девочку найденной в кустах лягушкой, спешившей к небольшому пруду, у бережка которого девочки читали книги. Даже не заходя внутрь, один только этот вид, отталкивал от разумы любые мысли о Кукловодах и демонах.

Воздух буквально искрился от неподдельного, настоящего счастья и беззаботных летних деньков, когда вместо учебы в пыльных кабинетах, дети могли играть и веселиться.

Порой кто-то из них подбегал к старику, подметавшему двор.

— Дедушка Дриба, дедушка Дриба, а ты нам сегодня сказку расскажешь?

— Расскажу, — гудел сгорбленный, щербатый, морщинистый старик в дешевой, мешковатой одежде. Не раз починенной, но чистой и даже выглаженной. — Если вы поможете труднице Арьяне с посудой после ужина.

— Ну во-о-от… А просто так расскажешь?

— А просто так могу только метлой вам чуть ниже пояса дать.

— А не догонишь, не поймаешь!

И дети в припрыжку бежали дальше. В какой-то момент они замечали святую мать и незнакомца и…

— Здравствуйте, Матерь Белава. Здравствуйте, незнакомый господин, — убегали дальше.

Их мало интересовало что-то, кроме их собственных игр. И даже посох в руках и книга на поясе Арда проигрывали в нечестной битве с азартом детских приключений.

Воспитательница в светском, оставив группку подопечных сестрам, подошла к матери.

— Это госпожа Линда Дэй, — представила госпожа Белава.

— Святая Мать, — поклонилась воспитательница. Приятная, немного внешне… помятая и слегка уставшая, женщина с обручальным кольцом на пальце и глубокими следами на лице от перенесенной в детстве болезни. Она пыталась их скрыть под макияжем, но у неё это не очень получалось.

— Госпожа Дэй, позаботьтесь, пожалуйста, о страждущем Эгобаре и, когда закончите, проводите его к выходу. А я откланяюсь. Да прибудет с вами Свет.

И, не дожидаясь ответа, Белава, ускорив шаг, направилась обратно к главному корпусу. Дэи, слегка приспустив очки, проводила главу монастыря задумчивым взглядом.

— Странно как, — протянула она. — Я бы даже сказала, почти невежливо. Обычно Святая Мать так себя не ведет.

— Все в порядке, — поспешил заверить Ардан. — Её можно понять.

Только теперь взгляд госпожи Дэи сфокусировался на Арди. Вернее, на его глазах, верней губе, а затем еще и проскользнул по фигуре в целом.

— А, тогда действительно, понятно… — только и сказала госпожа. — Пойдемте, господин Эгобар, я проведу вас к нашему, так скажем, казначейству, а заодно покажу как живут сироты.

— Это обязательно?

Ардан надеялся на положительный ответ, потому как ему было необходимо попасть внутрь приюта, но с другой стороны обычный страждущий явно не хотел бы терять время на формальную прогулку.

— Такие правила, — слегка утомленно вздохнула Дэи. — Страждущий должен видеть на что именно уходит его подать, иначе грешно — помогать тому, чего не знаешь.

Опять же, если постараться, в данных словах можно услышать нотки, созвучные с законами Града на Холме, но такова суть исторического процесса и культурного обмена. Это, опять же, исходя из лекций в Большом.

— Тогда, госпожа Дэи, вверяю вас в ваши руки.

Воспитательница поправила очки.

— Если бы не ваш абсолютно беспечный взгляд, господин Эгобар, я бы решила что вы один из тех безмозглых столичных магов, которые спят и видят, как бы затащить в постель монашку.

— Но…

— Или воспитательницу, — закончила Дэи. — И я рада, что вы не из таких. Если, конечно, не обманываюсь первым впечатлением… Пойдемте скорее, пока эти маленькие монстры не решили завалить вас тысячей просьб и вопросов.

Строго посмотрев на уже постепенно собирающихся вокруг детей, госпожи Дэи повела Арда ко входу в приют.

Внутри здание явно не раз перестраивали, меняли планировку, даже добавили навесной, деревянный этаж. Возвели перегородки, покрасили, укрыли камни коврами, чтобы ноги не мерзли. Обустроили кладовки, гардеробные, озаботились обилием света, обезопасив себя от свечного пожара подвесными масляными лампами. Видимо, чтобы дети не смогли ничего учудить.

В общем и целом, все это выглядело так, как если бы в обычной школе появились еще и жилые помещения, в которых стояло сразу по несколько кроватей.

В комнатах для малышей таких могло насчитываться сразу до дюжины, а для старших по четыре или шесть. Шесть для мальчиков, четыре для девочек.

— Как показывает практика, юноши лучше уживаются в большом коллективе, чем девушки, — объясняла Дэи. — Последние имеют неприятную привычку начинать дружить не за, а против кого-то. Впрочем, юноши с лихвой покрывают данную печальную закономерность своим бесконечным рвением разбить чью-нибудь губу или сломать нос. И все из-за сущей мелочи.

— А где они сейчас?

— Кто?

— Старшие дети.

Дэи закрыла дверь, ведущую в одну из комнат будущих выпускников приюта.

— С тринадцати лет воспитатели мужчины и трудники отводят детей по фермам и местным ремесленникам… — Дэи на секунду отвлеклась, чтобы прикрикнуть на группку сорванцов, дабы те не бегали по коридору. — Простите…

— Ничего страшного.

— О чем я…