Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Как ты смотришь на то, чтобы посетить монастырь с демонами? — спросил у степняка Ардан.

Разумеется, в языке зверей не существовало ни слова «монастырь», ни концепции «смотреть на идею», но Арди и говорил не словами, а смыслами.

Конь фыркнул.

Он ничего не понял.

— Домашние звери, — чуть снисходительно улыбнулся Арди, потрепал плотную гриву и, взяв коня под уздцы, повел к монастырю.

Некогда здесь существовал большак, пересекавший цветочной поле. Эдакая широкая, наезженная столбовая дорога, по которой подвозили провиант и боеприпасы к форту. Но он давно уже стал частью былой истории, лишь изредка напоминая о себе брусчаткой, проглядывавшейся через землю и траву. Да и сам пандус, ведущий в крепость, сменила та самая вырезанная в скале лестница.

Благо, что её ступени оказались достаточно небольшими и широкими, чтобы по ней поднялся конь. Скорее всего именно с этим прицелом её такой и создали. Оставили возможность подвоза, но исключили шум телег, голоса грузчиков и все прочее, что могло нарушить умиротворение монастыря.

А именно его — умиротворение, и должны были вызывать тихие перешептывания ветра, шелест крон высаженных деревьев и монументальные стены, взиравшие на раскинувшиеся перед ними морские просторы. И, наверное, Арди тоже пал бы жертвой этого внушения, если бы не его маленький заговор.

Юноша знал, что здесь, за массивными, обитыми стальными скобками и клепками, деревянными воротами происходит нечто ненормальное, и потому испытывал не то, что умиротворение, а даже некоторую оторопь. Будто нависшие над головой деревянные балконы и оконные откосы, разбавлявшие серое полотно каменной кладки, пытались что-то ему рассказать. Что-то жуткое, что-то неестественное, что-то прячущееся под маской чистоты и покоя, чтобы…

Беззвучно провернулись смазанные петли служебной двери, взрезанной внутрь воротных створок. На пороге монастыря, в приветственный колокол которого Ард позвонил буквально минутой ранее, встала немолодая женщина. Она была закутана в белые одеяния, формировавшие нечто наподобие мужской рясы, только более свободной. Волосы скрывала косынка того же цвета, на груди качался золотой треугольник, а поясом ей служили нанизанные на кожаный ремешок деревянные бусины. На каждой из которых был выжжен символ. Иногда те повторялись. Чаще — нет.

Арди помнил, что каждый из символов относился к старо-Галесскому алфавиту давних времен, когда на эти земли пришла религия Светлоликого. Символы же обозначали инициалы имен Святых и Вечных Ангелов.

— Да прибудет с тобой Свет, странник, — слегка склонила голову монахиня и осенила Арда священным символом. Указала ладонью сперва на его лоб, затем на правое плечо, после — на левое, и обратно в сторону лба.

Треугольник.

Символ бесконечного Света и его одновременно Создателя и Сути — Светлоликого.

— Осветит Свет и вас, святая сестра, — таким же кивком головы ответил и Ардан.

— Проходите, господин…

— Эгобар.

— Проходите, господин Эгобар. Наш дом — ваш дом.

Она не спрашивала ни зачем он приехал, ни кто такой, ничего, что интересовало бы любого другого человека, на пороге которого появился незнакомец. Монастыри Галесса, а в последствии и Империи Новой Монархии, в равной степени добросердечно привечали каждого. Даже Первородных…

Арди прошел через порог и почувствовал легкое, теплое касание. Здесь не было магии в привычном понимании Звездных ученых — ни генераторов, ни Лей-проводки. Здесь молчало и искусство Эан’Хане — земля не знала ни заговоров, ни таинств, ни зова Истинных Имен.

И все же, монастырь обладал чем-то своим, чем-то иным, чем-то, что Ардан чувствовал, но не мог описать. Как если бы из речной воды внезапной оказаться в озерной, или бегая по осеннему лугу, вдруг почувствовать южный ветер, обещающий с собой лето, до которого еще почти целый год.

Взгляду юноши открылся просторный внутренний двор, пересеченный узкими дорожками, выложенными белыми камнями; полянками с цветочными клумбами; лавочками и беседками, в некоторых из которых сидели монахини. Женщины разного возраста, но в таком же белом одеянии, белой косынке, с золотым треугольником и бусинами на поясе.

Кто-то читал, другие заботились о цветах, третьи разговаривали и порой даже смеялись. В общем и целом, если бы сменить им одежду, то вряд ли бы кто-то отличил их от простых девушек и женщин любого города.

Но это то, что открывалось взгляду.

Сердце же чувствовало иное. Нечто сродни тому, что описывал прошлым вечером Мадмир. Тайком глядя на светлые лица, украдкой рассматривая яркие глаза, и исподтишка исследуя повадки и манеры монахинь, Арди действительно показалось, что он пришел в какое-то… чистое место. Да, пожалуй, именно это слово подходило лучше всего. И, самое тревожащее, что он никак не мог понять откуда и, самое главное, почему у него возникает подобное чувство.

Вокруг высились здания монастырского комплекса, небольшая часовня для утренней службы; вились каменные и деревянные, пристроенные лестницы к чему-то, что некогда являлось казармами или складами, а теперь корпусами. В Ларандском монастыре Сестер Света, не считая приюта, обитало порядка ста монахинь, что считалось не то, чтобы большим количеством, но внушительным. Так что неудивительно, что в бывшем форте всему, даже самой невзрачной постройке, нашлось свое применение.

— Вы надолго, господин Эгобар? — прозвучавший вопрос выдернул Арда из потока своих мыслей и ощущений. — Если вам нужен ночлег, то мы можем предоставить вам уединенную келью в крыле для паломников, накормить и напоить вашего коня и нагреть вам воду.

— Я хотел сделать пожертвование, святая сестра, — казалось бы не впопад ответил Ард. — Так что много времени у вас не отниму.

Мертвые Земли и их артефакты…

Ардан сомневался, что безоговорочно весь монастырь и его обитатели были замешаны в делах Кукловодах. Так что, скорее всего, абсолютное большинство сестер ни о чем не догадывались. Но в равной степени данное утверждение означало, что любая из них могла оказаться вовсе не « мирской сестрой Светлоликого», а агентом Кукловодов. Так что нельзя быть уверенным, что под рясой не прятался такой же артефакт, как у Балицого и шерифа.

Сделать пожертвование Ардан, разумеется, не то, чтобы прям сильно горел душой, но был не сильно и против. А такие тонкости артефакт не различит и лжи не опознает.

Они остановились на развилке между несколькими корпусами. Рядом высился немного растрепанный скирд, который явно собирали на будущее для местных лошадей. Запах конюшни прятался среди цветочного аромата, но чуткий нос матабар улавливал и его.

— Вы не отнимете у нас время, господин Эгобар, и если у вас есть нужда, мучает голод или жажда, если