Бездарь и домовой - Дмитрий Игоревич Сорокин

откуда началось мое путешествие. От Тарусы до Алексина ехать не слишком долго, но ребята успели: думаю, учитывая стоимость заказа, они воспользовались телепортом. Наташе я подарил кольцо. Только не с пошлым бриллиантом, а с крупным рубином. Ирине Сергеевне набросил на плечи шубу из длинношерстного ацтекского тушкана, а будущему тестю… Я всю голову сломал, что подарить инженеру, который всю свою жизнь не отлипает от монитора, пока не вспомнил, что он обмолвился, что хотел бы попробовать заняться охотой, но не знает, с чего начать. Так что Константину Аркадьевичу досталось шикарное ружьё от фирмы братьев Чеховых с кучей всяких дополнительных прибамбасов. Остановить выбор именно на этой марке меня побудила не столько красота оружия, сколько многозначительный девиз фирмы: «Рано или поздно оно выстрелит!» Словом, все остались довольны. Мы вполне торжественно и официально, но при этом очень мило и по-домашнему попили чаю с плюшками. Уединиться с Наташей кто бы мне позволил, но пара отличных поцелуев мне тайком достались. Договорились, что я согласую с отцом и в ближайшее время приглашу Кудашевых в гости к нам, в Ромоданово. С тем и откланялся, и поспешил в отчий дом.

Несколько часов спустя, уже совсем вечером, растроганный до слез сентиментальный привратник Синюха распахнул передо мной ворота родового имения. Я загнал рыдван в гараж, велел Есугэю выходить, и тут…

Дело в том, что конюшни в имении не имелось, и не имеющий никаких естественных потребностей мертвый конь моего телохранителя смирехонько стоял в гараже.

— Аййййййяяяяя!!! — восторженно вскричал Есугжй, обнимаясь со своим конягой.

Я настоящий некромант. Совершенно точно, без шансов. Иначе почему вид счастливого мертвого воина, скачущего на мертвом коне по дорожкам усадьбы, вызывает во мне столько радости? Перехватив счастливца на очередном круге, донес до него простую мысль, что здесь точно все свои, никого бить-убивать не надо. И пошёл в дом.

— Нагулялся? — спросил отец.

— Да, просто ответил я.

— Ну и молодец. Приводи себя в порядок, и через час отужинаем.

Я лежал в ванне, отмокая после путешествия, считал дни. И с гигантским ощущением понял, что от момента, когда я пришел в себя после порки в соседней комнате и до вот сейчас прошло всего пятнадцать дней. Пятнадцать дней! За которые я успел… успел просто стать совсем другим человеком. И с точки зрения свинорылого Феди, и с точки зрения гречневого отшельника Фёдора Юрьевича. Всего пятнадцать дней, под завязку наполненные приключениями, которых хватило бы и на три месяца, и никто б не пожаловался, для меня пронеслись в две недели и один день. И теперь в ванне отмокал аристократ-некромант, владелец собственного села в Воронежской губернии, жених прекрасной девушки, осуществивший детскую мечту умершего в другом мире человека. И да, верный слуга государев. В голове не укладывается. Что ж дальше-то будет?

— А дальше, дорогой мой Фёдор Юрьевич, — сказал я вслух самому себе, — мы будем учиться, учиться и еще раз учиться. Потому, что надо понимать то, чем ты владеешь, и владеть эти всем осознанно. Но об этом мы подумаем потом, а теперь настала пора подкрепиться.

За столом сидели только два чревоугодника: старый (хотя, какой он, к лешему, старый, в свои-то восемьдесят шесть⁈) князь Юрий Григорьевич, да сын его, Фёдор Юрьевич, и обсуждали два этих уважаемых человека, то есть, мы с отцом, не перипетии приключений, ни политику и государственное устройство, а вспоминали, грешным делом, эротические приключения Фёдора-прежнего. Точнее, вспоминал-то отец, я же знакомился с этой стороной своей жизни с нуля, и шерсть по всему телу, честно говоря, вставала дыбом.

К черту подробности, но дело в том, что к настоящему моменту жиртрест Федя произвёл на свет четырех бастардов, трех мальчиков и одну девочку. Все они мыли признаны моим отцом, как главой рода, все получили фамилию Дановские, и все матери были должным образом обеспечены. Ещё одна женщина готовилась рожать в ближайшие дни, и ее с ее ребенком (тоже девочка будет) ожидало всё то же самое. С учетом вынужденной щедрости князя, претензий ко мне дамы не имели. И все эти Дановские, вместе с детьми, которых нарожает мне Наташа (Федя, с хорошим не тяни, приступай немедленно), должны составить основу будущего возрожденного клана Ромодановских. Клана не своевольного, на государевой службе, но род должен быть сильным.

Охренеть и не встать. Осталась, в сущности, мелочь: как можно скорее рассказать Наташе об этих бастардах, чтобы не постигла нас в неурочный час «терпкая горечь драматических коллизий», как изволила выражаться преподавательница литературы у нас в университете — там, далеко, на Земле. Ну и, само собой, понять, как именно я это всё ей буду рассказывать… А налейте-ка арагонского, милейший, больно оно у нас хорошее нынче.

Наташа удивила. Я ожидал вспышки ревности или еще чего-то в этом роде. Но нет.

— Ну, это же был не ты, верно? — сказала она. — А всё, что было до тебя — не считается. Надо будет — подберем, обогреем, к делу пристроим.

Подъем на следующее утро случился ранний. Просто пришел проклятый Шаптрахор, и просто вытащил меня из кровати. Буквально. Он такой, он может.

— Побежали, — просто сказал черный урук и гнусно заржал.

Я надел треники, кроссовки, и мы побежали. Могу гордиться: сделали два полных круга по периметру усадьбы, а это больше двух верст.

— На тебя смотреть противно, — сказал урук. — Но ничего, я из тебя сделаю еще настоящего урука!

— Скаи, Шаптрахор, — прохрипел в ответ я. — Мне и так нравится.

— Нравится — не нравится — в душ, моя красавица! — плоско пошутил он и снова заржал.

Душ — это хорошо. Это просто превосходно, скажу честно. Но насладиться мне не дали: едва пришел в себя, тот же урук, злодейски оскорбляя меня на своем черном наречии, потащил в тренажерку, где всячески истязал.

— Дури в тебе много, на самом деле, — сказал он, внезапно переставая быть буйным уруком. — так что не развалишься. Но привести в порядок твоё тело надо, и срочно. Князь сказал. Так что терпи, Фёдор Юрьевич.

И я терпел. Думаете, после следующего душа меня ждал вкусный питательный завтрак? Хрена лысого! Меня ждал полковник Азаров с деревянными саблями. Сабли был из самшита, поэтому весом от настоящих если и отличались, то в сторону тяжести. Этот маньяк фехтования издевался надо мной еще час, прежде чем, вновь смыв с себя пот страданий, я был допущен к завтраку