Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Чего «традиции»? Видишь же, бывает от них и польза. Раз уж вышло, что мы — жрецы реактора-бога, так надо же этим пользоваться! Запасёшься тросами… Им ничего не будет от лежания на складе?

Гедимин качнул головой и услышал плеск — вода незаметно подобралась под горло. Вентиль был перекрыт — Вепуат спохватился вовремя.

— Весь запас тросов… Системы управления, блоки, — всё… Если только жрец не соврал… Это же дорогое сырьё. Если они объявят цену…

Вепуат с размаху припечатал ладонь к его груди.

— Никто ничего не объявит. Он сказал, что это безвозмездная помощь Пламени? Сказал. При тебе и твоём реакторе? При вас обоих. Ну и зачем теперь Аса’ану неприятности?

Гедимин безнадёжно покачал головой. Череп не гудел, как при обычном столкновении с бредом, но внутри что-то отчётливо искрило и даже дымилось.

— Какие неприятности? Я один ничего им не сделаю. Целый город, да на их территории… Чем я могу им угрожать? Ирренцием? А они вообще… поддаются уничтожению?

— Вот это вот при них говорить незачем, — тихо сказал Вепуат, уткнувшись в его наушник. — Спокойно, ремонтник. Традиции Сэта пока на нашей стороне. Тросы ты получишь. И никаких неприятностей. Клянусь «трилобитами».

Усмешка вышла хриплой — горло будто заржавело. Гедимин, встряхнувшись, потянулся к клапану — тело слегка остыло, вода нагрелась, пора было её выливать.

— Охладился? — спросил Вепуат, глядя в лицо. — Не. Нужен ещё один цикл. Как это у вас, атомщиков, — круг охлаждения?

— Контур, — пробормотал Гедимин. — И это не про то…

«Тросы,» — пульсировало в мозгу. «Тросы. Седна с ней, с ценой. И с традициями тоже она. Нам нужно строить станцию.»

32 день Воды, месяц Мрака. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Ночью сбросим энергию, — Айзек протянул Гедимину кольцо из красного «стекла». — Накачай, сколько влезет, и отнеси в машину. Кенен боится, что твои накопители перегружены.

Гедимин сдержанно хмыкнул, но кольцо взял.

— Он что, их сканировал?.. Скажи, чтобы шлем держал закрытым. Опять нарвётся, а мне реактор успокаивать.

Он поднял руку, растягивая поперёк коридора защитное поле, и потянулся к закрытому люку в корпусе реактора. Невидимые щупальца хранителя дёрнулись, нагрелись и растаяли — существо «втянулось» в активную зону. Гедимин незаметно погладил реактор, но хранитель больше не выглядывал.

— Отработаете сброс из шахты? — спросил сармат, глядя, как под холодным зелёным лучом красное «стекло» темнеет. — Если что, подъёмник…

— Не беспокойся, — отмахнулся Айзек, рассеянно глядя на монитор. — Внизу такая стройка, что филки спускаться боятся. Сбросим с поверхности. Потренируются с излучателями, с направлением луча… посмотрят, с чем им тут работать.

— А что, ещё не видели? — Гедимин угрюмо сощурился. «Вроде бы у него подобрались какие-то операторы сброса. Ушли, набрал новых? Мн-да… после того взрыва стоило ожидать.»

— Кто видел, а кто и нет, — отозвался Айзек, переводя взгляд на встроенный в броню дозиметр. — Базовая смена — восемь сарматов. У нас готовы двое. Набираем из того, что подвернулось. А как дойдёт до операторов энергоблока…

Он тяжело вздохнул и облокотился на край пульта.

— Занимайся стройкой, атомщик. Камнем, металлом, эластомерами. С персоналом всё ещё хуже.

…За ночь температура под защитным полем сравнялась с температурой окружающей среды. Убедившись, что ни одна из деталей не деформировалась при охлаждении, Гедимин разрушил барьер. Сигма-сканер «видел» под скальными пластами длинные силуэты, сползающиеся к пещерам. «Три, четыре… ещё два мелких… ага, это авангард, а вот и вся стая. Сопровождающий за ними… и с этой стороны ещё двое. Наверх никто не идёт,» — Гедимин поднял луч чуть выше, присматриваясь к составу и температуре воздуха в пещерах. «Плюс одиннадцать при минус пятнадцати снаружи. Нагрев обгоняет охлаждение, но ненамного. Завтра без резких похолоданий будет плюс тринадцать, возможно, четырнадцать. Крышку можно не двигать. Нагрев без окисления — удобная штука…»

Вепуат, бросив взгляд на чужой сканер, еле слышно хмыкнул и тут же забыл и о приборах, и о стройке. Он развернулся к лагерю и поднял фонарь повыше.

— Весь гравий в ледяных буграх. Чего это он?

Гедимин неохотно оторвался от сканирования. «Какие ещё бугры… А. Верно. Вчера такого не было.»

Вепуат уже присел рядом с округлой кочкой и что-то выцарапывал из-под замёрзшего гравия. Гедимин стал было подбирать физические причины появления обледенелых бугров, но тут же бросил — невысокий холмик имел чёткую симметрию, причём смещённую. «Флора? Фауна?» — сармат поднёс фонарь ближе. Склон, очищенный от мелких камешков, сверкнул длинными гранёными иглами.

— А я-то думал — что всю ночь шуршит? — прошептал Вепуат, выламывая двухсантиметровый кристалл. Это определённо был не лёд — сканер «видел» симметричные поры, ветвящиеся узкие ходы внутри и что-то вроде кровеносного сосуда. Из обломанного торца капнуло на подставленный палец, и жидкость задымилась, стремительно испаряясь.

— Оно колониаль… а нет, одиночное, — поправил себя Вепуат, разглядывая экран сканера. — Много отдельных игл… а почему их сложило в такую форму? А камни… ага-а, выходит, я ему корни обломал. Пос-смотрим…

Он выцарапал из «ледяной» лепёшки — комка тесно растущих кристаллов и их сросшихся оснований — небольшой обломок пемзы, повернул к свету и радостно хмыкнул.

— Точно! Смотри сюда. Это их субстрат. Видишь? Весь изъеден, насквозь. Ничего себе обмен веществ… Хм, а если подогреть?

«Никакие споры на холм не сыпались уже месяц,» — думал Гедимин, пересчитывая «ледяные» кочки на освещённом участке. «Это что-то проросло. И проросло, когда уже неделю держится устойчивый минус. Криофилы, что-то вроде зимних эфемер?»

— Ядро Сатурна! Вот уж чего не ожидал, — Вепуат сунул Гедимину под респиратор экран с открытой базой ДНК. — Видишь, нет? Вот эти вот споры! Всё-таки проросли. А я-то принял их за окаменелости!

Он дохнул на выломанный кристалл и уставился на трескающуюся, вскипающую и испаряющуюся льдинку. Вещество от нагрева взрывалось изнутри, и первой реагировала странная жижа во внутреннем канале. «Криофилы,» — думал Гедимин,