Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Слышишь?

Из темноты за холмом донёсся гулкий рёв, переходящий в визг. Затем громыхнуло.

Гедимин увидел их раньше, чем дроны, обманутые рябью «фонящих» разломов. По долине, припадая на заднюю лапу, бежал громадный панцирный зверь, с двух сторон подсвеченный частыми цветными вспышками. За ним, быстро нагоняя, неслись ещё два. Над ними тоже вспыхивало, но редко — и тут же гасло.

— Джагулы!

На мгновение стена разломов разомкнулась, пропуская звук, и крик Вепуата потонул в грохоте.

Гедимин видел бегущих чётко, как на подсвеченном экране, — взрывы на панцире шатающегося зверя, отколотые, вывернутые куски брони, ответный огонь из «бойниц» — с каждым выстрелом всё реже… Сааг-туул, шарахнувшись от холма, вылетел в ущелье, его преследователи задержались на пару секунд, и он успел вырваться в широкую долину. Ещё секунда — и второй зверь спрыгнул с холма, а откуда-то сбоку, едва не нагнав беглеца, выскочил третий. Короткие грохочущие вспышки слились в одну, настигнутый сааг-туул припал к земле, разворачиваясь к преследователям здоровым боком. Один из них сунулся было, пытаясь его обогнуть, но длинный хвост-булава просвистел у его макушки, и он с визгом шарахнулся назад. Раненый прыгнул, едва не завалившись набок, махнул хвостом, удерживая равновесие, и две хвостовые булавы с грохотом столкнулись. На пару секунд всё утонуло в темноте.

— Хеллуг! — выдохнул Вепуат, разворачиваясь к Гедимину. — Это они…

Громыхнуло так, что зазвенело в ушах. Ослепительная зелёная вспышка залила долину и склон холма. Погоня была совсем рядом. Сааг-туул, припадающий уже на две лапы, ещё пытался бежать. Его хвост свистел в воздухе, врезаясь в подвернувшиеся скалы. Вслед ему нёсся торжествующий вой. Красные вспышки сверкали над зверем, подсвечивая его путь; взрывов не было — только тихий треск. «Перестали стрелять? Кончились снаряды?» — Гедимин с удивлением обнаружил, что сфалт лежит в его руках, и предохранитель уже снят. «Непохоже. Они выжидают…»

Из долины донёсся жалобный визг. Сааг-туул пошатнулся и едва не опрокинулся. Его панцирь зашевелился, над мордами преследователей сверкнул десяток ярких вспышек, но они не замедлили бег. Сааг-туул снова завизжал, припадая на передние лапы, и начал разворачиваться. «Принимает бой,» — щёлкнуло у Гедимина в голове. Он пристально следил за взмахами хвоста — неровными, судорожными, с явным креном набок. Двое преследователей аккуратно, не спеша, заходили с боков. Сааг-туул дёрнулся в сторону, ближе к холму, запоздало рванулся вперёд, поняв свою ошибку, но поздно — вражеский хвост ударил в открытый бок.

С двух сторон от Гедимина громыхнуло, яркий свет хлестнул по глазам, и сгусток плазмы, вылетев раньше времени, сгинул в разломе. С двух сторон заверещали. Гедимин ошалело мотнул головой — на каждой повозке, за каждым бочонком засели аборигены-стрелки. Четверо филков-ракетомётчиков залегли в укрытиях, и Бронны сверху махали черпаками, указывая, куда целиться. «Разломы,» — Гедимин, щурясь на экран сканера, сделал полшага влево. «А вот так я их доста…»

— Стой! — кто-то ударил по соплу, и плазма, не долетев до вражеского зверя, взорвалась у его лап. От жара и града осколков существо шарахнулось. Раненый, вырвавшись из «клещей», из последних сил прыгнул вперёд.

— Ты чего⁈ — Гедимин развернулся к Вепуату, поспешно выцеливая сместившихся тварей. «Грёбаный разлом!» Вепуат вместо ответа прижал руки ко рту, и Гедимин услышал пульсирующий вой, переходящий в рык и хрип. Сааг-туул, кинувшийся было догонять раненого, вздрогнул и вскинул голову.

— Так ты ранишь Хеллуг, — выдохнул Вепуат, на секунду отрывая руки ото рта. — Отогнать их… вон туда, под обстрел, отпугнуть… Стреляй под ноги, слышишь? Я сейчас…

— Куда⁈ — заорал Гедимин ему вслед, но Вепуат уже спикировал с обрыва. Растопыренные «крылья» замедлили его падение, и он в длинном прыжке, оттолкнувшись от скалы, нырнул в разлом. Секунда — и Гедимин услышал знакомый вой из темноты. Сааг-туул, нагнавший было раненого, остановил хвост посреди замаха и припал на задние лапы. Ещё одна вспышка осветила дальний склон, пернатый силуэт на краю и хвостовую булаву, на излёте врезающуюся в камень. Вой оборвался.

Больше Гедимин не видел вспышек — только силуэты на экране сканера, то выплывающие из ряби, то пропадающие. Плазма ударила один из них в бок, животное с рёвом развернулось — и сармат выстрелил в голову. Палец прикипел к переключателю. Выстрел зацепил второго зверя, силуэт на экране шарахнулся, встряхиваясь всем телом. «Голова — там,» — Гедимин чуть сдвинул сопло, и угол его рта дёрнулся — сгусток плазмы ударил сааг-туула точно в лоб. С двух сторон завизжали, и над долиной, просвистев меж разломами, разорвались две ракеты. Гедимин выстрелил ещё трижды, целясь в горящие тени, дважды попал в голову и один раз — в бок. Сааг-туулы были живы, дымились, горели живьём, но бежали — только теперь не к холму, а прочь, пытаясь сбить пламя о деревья и скалы. Гедимин выстрелил снова, но попал только в хвост — в конец булавы, исчезающий в тумане разломов.

Сбоку, под обрывом, что-то заревело, но тут же сорвалось на визг. Израненный сааг-туул, заваливаясь на один бок, незаметно подполз к холму. На его панцире кто-то стоял — без оружия, старательно разводя в стороны пустые ладони. Филки молча развернули ракетомёты. Один из них привстал и шмыгнул в другое укрытие. Аборигены без единого звука взяли чужаков на прицел. Из-за шатра в тусклом жёлтом свете вышел Кенен Гварза с плазмомётом наперевес. Гедимин медленно опустил сфалт. В груди жгло.

Белую вспышку он увидел не сразу — перед глазами всё плыло, но она разгорелась и выпустила «отросток» — полоса белого света упёрлась в обрыв. Гедимин проследил за ней взглядом и ошалело мигнул — на дальнем плато, у обрыва, стоял Хассинельг, держа сверкающий посох над головой. Что-то длинное, тёмное лежало у его ног.

— Прикройте! — бросил Гедимин, сам не зная, к кому обращается, и кубарем скатился по тропе. Сверху световая полоса виделась изломанной — её отрезки легли от разлома к разлому, но нигде она не прерывалась. На любое движение сбоку Гедимин выстрелил бы, но ничего не шевельнулось — только под ногами блестел то гравий, то иней на смёрзшейся глине, то ледяные гребни над замёрзшим водоёмом.

Белый свет ударил сармату в глаза, и он вскинул сфалт.