Ковыряла - Павел Сергеевич Иевлев

будто они тут рождаются на мотах. Впрочем, она, конечно же, родилась не тут, её спёрли из интера лет восемь назад, о чем Зузя ничуть не жалеет. Девчонка весело хохочет над моей неловкостью, нимало не заботясь о моём самолюбии, но не издеваясь, а так, по лёгкости характера. Как ни странно, учительница из неё оказалась неплохая, и уже через час я еду и не падаю. Медленно и «криво, как хромой порег», но еду же! Порег — это, оказывается, такое животное, они живут при некоторых кланах, охраняют территорию лагеря. Рост «порега» Зузя отметила себе по середину бедра, сказала, что они лохматые, делают хвостом туда-сюда, издают звуки «ваф-ваф» и чужака могут куснуть за жопу. Она бы мне показала, но тут их нет, есть в дальнем лагере, где песок копают. Можно метнуться на мотах, но мне лучше сперва ещё денёк-другой потренироваться, а то на такой скорости она боится уснуть.

Вечером клан собрался вокруг костра, разведённого в бочке. Не весь, наверное, но народу много. Зузя, продолжающая по инерции меня опекать, с гордостью сказала, что вот эта горящая бочка — фирменная фишка клана Чёрных песков, и горит там какой-то «мазют». Воняет и правда специфически, дым идёт чёрный и тяжёлый, но в сгустившихся сумерках смотрится интересно. Открытый огонь — редкая штука, в городе почти всё негорючее, включая одежду и постельное бельё, а в Пустошах и вовсе топлива не сыскать.

Звезда вечера — Скриптор. Оказывается, все собрались его послушать. Каролину и Козю не вижу, наверное, у них есть что обсудить вдвоём.

— Итак, — начал рассказчик, — в этот раз я приехал, чтобы рассказать нам о нас. Кланам о кланах. О том, зачем мы и почему такие. Слушайте, дро, и не говорите, что не слышали…

Со слов Скриптора выходит, что город своим существованием обязан только и исключительно кланам, которые он держит в фактическом рабстве. Занижает цену за железо, запчасти, модули и вторичные материалы с Окраины. Задирает цены на услуги Средки и продовольствие. Относится к ним пренебрежительно, считает грязными вонючими дикарями. Но хуже того — специально травит их детей, которые именно из-за этого растут такими больными! Зачем? Чтобы кланы не росли, не плодились, зависели от того, дадут ли им спереть очередную партию детишек из интера.

Как именно травят, он почему-то не рассказал, и никто не спросил. Травят — и всё тут. Клановые слушают мрачно, но увлечённо, видно, что согласны с оратором, и это сильно их цепляет. Нельзя сказать, что он врёт, всё приблизительно так и есть: цену на вторичку назначает город, на Средке клановым дороже, но так уж устроена финансовая система. На самом деле, клановые относительно низовых богачи, сорящие токами направо и налево, и им при этом даже в ренд ходить не обязательно. Про ренд Скриптор тоже наговорил каких-то ужасов: мол, город дошёл до того, что подменяет ренды клановым! Вон у клана Синей улицы силовиков на мусор загнали! Народ забухтел, переговариваясь и кивая, видимо, что-то такое действительно было, но единичный ли это случай или система, я так и не понял. У рассказчика всё ложится в строку: и нерфят, мол, клановых после ренда особенно жёстко, и детей дают спереть всё меньше и меньше, и моты новые не купить, приходится чинить старьё, и взятки требуют. Тут я ничего сказать не могу, не в курсе, но слушатели согласны и злятся ещё сильнее. Самый ужас Скриптор приберёг под конец своего рассказа, заявив, что больных детей, которых город забирает у кланов, никто и не думает лечить. Им отрезают головы, подключают эти головы проводами и трубками так, что они остаются живыми, накрывают стеклянными колпаками и делают из них вычислительные брейнкластеры!

На этом моменте все прифигели и заткнулись. Кажется, вышел перебор. Если до этого оратор просто манипулировал фактами, показывая их с нужной стороны, умалчивая о причинах и ловко обходя нестыковки, то вот тут он уже брякнул лишнего.

— Да ну нафиг, Скриптор, — недоверчиво пробормотал Дербан. — Городские, конечно, края теряют и всё в свою пользу гнут, но про детей это реально срань какая-то.

— Не веришь? — улыбнулся рассказчик. — Эй, Цепной, Шплинт, где вы там?

— Здесь мы, — вышли из темноты к бочке два незнакомых клановых.

— Это Цепной и Шплинт, из клана Синей улицы, — представил он их.

— Это где баба премом? — крикнул кто-то сзади.

Собравшиеся заржали.

— Не важно, кто там прем, — не поддержал веселье Скриптор. — Расскажите, ребята, что вы видели!

Гости помялись, смущаясь направленного на них внимания, но рассказчик, задавая наводящие вопросы, всё-таки расшевелил их, а затем они и сами увлеклись, изображая в лицах, помогая себе жестами и гримасами.

С их слов, прем мелкой корпы, которую они крышуют на Средке, случайно наткнулся в технической зоне на левый брейнкластер и, не зная, что с ним делать, позвал их премшу. Так вот, оказалось, что он собран из детских голов! И не каких-нибудь там, а именно клановых!

Тут Скриптор включил стоящий на ящиках экран и начал показывать картинки, снятые коммом кого-то из «синих»: детские головы под стеклянными колпаками, импланты, грубо смонтированные в глазницы, провода в черепе, оборудование жизнеобеспечения, сетевые коммутаторы…

— К сожалению, — вещает Скриптор, пока все офигевают, — узнать, кто это устроил, не удалось. И это только один брейнкластер, который нашли случайно! А сколько их всего? Кто знает? Город пожирает наших детей!

Глава 24

Нагнуть город

Клан возмущённо шумит, и в этот момент в освещённый круг входит Каролина. Её и без того экзотичная внешность подчёркнута тем, что она в какой-то броне. Нечто вроде безовского экзоскелета, который защищает от повреждений и дополнительно усиливает, только более лёгкий и тонкий, сидящий по фигуре, визуально выделяя грудь. Что за штука? Никогда о такой не слышал. Где она её взяла? Зачем напялила?

— Выслушайте меня, свободные люди клана Чёрных Песков! — сказала она неожиданно громко. — Всё, что рассказал Скриптор, правда, и вы это знаете. Всегда знали, но гнали от себя эти мысли. И сейчас пошумите, поругаетесь — и забудете. Разве не так?

Невнятный гневный шум в ответ, но никто не кричит «нет», не обвиняет её во лжи.

— Я скажу вслух