Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

– Наша победа неизбежна. Я направил Шраму все человеческие Пороки. Но договор с этими тварями немного выбил меня из колеи.

Глаза Улулы округлились и, отстранившись, она с каким-то благоговейным ужасом воззрилась на Гарпия. Внутренне он ликовал: как ему не хватало этого испуганного взгляда…

Еще никогда острокрылая не чувствовала себя так свободно. Избавившись от собственных предрассудков, она словно парила над землей. И пускай полет ее не обещал быть долгим, она готова была оставить после себя яркий след, как комета средь звездного неба.

Ворвавшись в кабинет Гарпия, она знала, что у того уже закралось сомнение, только между предположением и прямыми фактами была огромная пропасть, – и судя по тому, что увидела Улула – это расстояние и не думало сокращаться. Демон выглядел просто ужасно. Иссыхая на глазах, он напоминал восковую фигура, ожившую по воле могучего чародея.

Не трудно было догадаться – пари шло коту под хвост! Жертвы разбежались по городу, словно рассыпавшаяся крупа и никак не давали себя обнаружить.

Сохраняя спокойствия, доролийка сразу ощутила к своей персоне явное недоверие. Погруженный в свои мысли, демон смотрел сычом, пытаясь проникнуть в ее сознание. Улула непринужденно отстранила его, подавив попытку в зародыше. Видимо не заметив этого, Гарпий решил больше не рисковать. Но сдаваться он не собирался. Немного помедлив, демон предпринял новую атаку, только на этот раз словесную…

Сделав глоток, Гарпий не ощутил привычного вкуса вина, но главное, не получил желаемого облегчения.

Улула вела себя сдержано, легко развеивая тревогу и сомнения демона.

– Всего две светлых души в этом затхлом городишке, – устало произнес оролиец. – Я уверен, что Шрам не упустит своих жертв.

Поставив подсвечник на столик, острокрылая аккуратно присела на край приготовленного для нее кресла.

– Как тебе удалось договориться с Безликими?

Осклабившись, Гарпий натянул вымученную улыбку, показав редкие, гнилые зубы – от былого лучезарного ряда не осталось и следа.

– Ты отдал им в дар души?!

Демон показал глазами: да.

– Ты сошел с ума. Высшие не просто проклянут нас. Они сотрут нас из истории жизни!

Демон подтвердил самые страшные опасения, моргнув глазами: да.

– Но зачем?! – Улула всплеснула руками и затихла. Все и так было слишком понятно: в погоне за осуществлением пари, он приступил черту, перешел границу недозволенного. Сумасшедший!

Закусив губу, доролийка готова была вцепиться ему в горло, разодрав его в клочья. Но было уже поздно. Безумие дало свои плоды! Как бы она не пыталась – содеянного не изменить. И в этом тоже виновата она.

Едва сдерживая нахлынувшие эмоции, острокрылая потупила взор. По кабинету потянулись тени древних отягощенных согрешениями душ. Всеединый! Сколько их погубил, Гарпий! А сколько еще погубит?! Для него они всего-навсего горстка разменных монет, за которые демон с легкостью продаст и купит, что угодно.

– Ты чем-то обеспокоена? – отрешенно поинтересовался оролиец, скрывая лицо в длинных грязно-желтых волосах.

– Что же теперь будет?

– Ничего, – зло рявкнул в ответ Гарпий. – Уж они то точно не оставят на этом гадком городишке камня на камне!

– А что дальше?..

– А дальше мы станем недосягаемы для кучки жалких бессмертных. Ты сможешь совершить невозможное: то, что ты сокровенно хранишь здесь, – дрожащий палец демон уткнулся Улуле в грудь. – Иначе мечта так и останется секретом, а точнее будет сказать, твоим проклятьем, – рука обессилено опустилась на подлокотник.

– Что? Что ты сказал?! – дернулась Улула, но вовремя остановилась. Она просто ослышалась. Он ничего не знает о ней и ее семье. Ничего!

Гарпий сделал усилие и, приподнявшись на руках, приблизился к доролийке, практически вплотную.

В лицо Улуле пахнуло застарелой гнилью, подтверждая, что внутренности демона уже давно стали тленом.

– Знаешь, мне надоело копошиться как мыши в картонной коробке. Опасаться, утруждать себя вечными преклонениями пред Высшими. Понимаешь… – голос снизился, став тихим, едва слышным. – Я больше не потерплю поражения. Другого шанса у нас не будет. ТЫ со мной?!

Костлявая рука прикоснулась к острокрылой, и та ощутила дрожь на кончиках пальцев.

Он пойдет до конца. И пойдет на все, – донеслась до Улулы жуткая мысль.

Гарпий приник к ее руке губами и едва прикоснувшись, отстранился.

Она все поняла без слов. Поняла и прижала ладонь к груди, словно пытаясь сохранить в памяти этот значимый момент…

Если доролийка решила отступить, совершить измену, ей не удастся уйти безнаказанной, – погрузившись в собственные мысли, демон все же выхватил из множества ненужного, главное.

Возможность предательства, нельзя исключать ни при каких обстоятельствах. Внимательно изучив доролийку с ног до головы, выслушав ее речь, Гарпий пришел к выводу, что ничего не изменилось. Она держалась так же уверенно, в некоторые моменты даже слишком; такой же пристальный взгляд, короткие, емкие фразы. Вроде бы все как всегда. И лишь одна деталь не нашла привычного места в стандартном клеше острокрылой – надзирательница потеряла трепет перед демоном. Его взгляд или случайно оборванная фраза больше не вызывали в ней внутреннего содрогания, которое он ощутил не имея даже капли былого могущества.

Ища причину, Гарпий едва не упустил нить разговора. Ненужные расспросы, случайные слова – он невероятно устал от безобидных дуэлей. А потому и сорвался.

Последнее время, действуя без оглядки, оролиец доверял исключительно своим резким порывам. Внезапному наитию, направленному исключительно на победу. По-другому, быть не могло!

Выложив на всеобщее обозрение свою главную карту, он не стал скрывать от компаньонки этого отчаянного шага. Пороки не подведут его. Шрам не даст маху и сделает все как надо.

В голову шипящим эхом просочились старые знакомые, мысли.

' Ты зависишь от простого смертного!', ' Вогнал себя в зависимость!', ' ТЫ дал промашку!', ' Тебе не выиграть пари!', ' Прентвиль не покориться твоим невероятно глупым замыслам!'…

– Хватит! – вскрикнул демон, резко дернул головой, будто его оглушил звук тысячи громогласных труб…

Улула долго смотрела на исхудавшего оппонента, пытаясь отыскать в нем прочие изменения: кажется, нос стал длинным и крючковатым, а лоб морщинистым и скулы острыми. Она отвела взгляд. Это было не выносимо. Гарпий выглядел хуже самой смерти. Не иначе как оживший мертвец, восставший из могилы после долгих недель захоронения. Но внешние перемены были не главным. Он стал другим внутри. И это превращение повлекло за собой череду роковых по своей значимости событий.

– А что с тем смертным, что проник в наш мир? – украдкой поинтересовалась Улула. Возможно, еще есть шанс, все предотвратить! – утешала она себя.

– Этот констебль сущая папиллома, от которой я все равно избавлюсь.

На тощем лице демона без труда можно было заметить, как нервно заиграли