Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

– Поразительно, – восхитился констебль. – И что же никто из них, так и не понял, что давно почил с миром?

– Понять и поверить, ни одно и то же, – изобразив подобие улыбки, Лизри хотел что-то добавить, но осекся и замолчал.

В отличие от констебля, который побывав в Сером городе, окончательно прозрел разглядев изнанку мира; гробовщик изучал обратную стону жизни не одно десятилетие и давно ничему не удивлялся.

– Неужели они не видят, где находятся?

В ответ могильщик пожал плечами, так и не заглотив приманку. Но Джинкс не сдавался. Когда сущее открывает тебе свои тайны, без предисловий и нудных объяснений, человек сам начинает искать причину и следствия, применяя при этом неслыханную настойчивость.

– Почему только мы видим их?

– Я же сказал: вопрос осмысления и веры. Ты не замечаешь очевидного, проходя мимо ровных рядов надгробных плит, но стоит только предаться воспоминаниям, откреститься от привычного мира, и ты наверняка заметишь у дальней могилы призрачную тень. Ну, а уж тем, кому удалось вступить за грань дозволенного – узрит их и подавно.

Констебль резко замер и тыкнув в могильщика указательным пальцем, произнес:

– Стой. Хватит! Мне надоело. Я словно слепой котенок – ничего не понимаю и пытаюсь прозреть. Но извини, больше не хочется. Кто ты? Кто вы все, возникающие на моем пути из ниоткуда, и дающие сотню нужных и бесполезных советов? Кто?!

Лизри в очередной раз добродушно осклабился.

– Ну а ты сам, как думаешь?

Джинкс опешил. Он ожидал любого, даже самого невероятного ответа. А тут вопрос, который поставил его в тупик, уложив на обе лопатки.

Немного помедлив, могильщик спросил снова:

– Что для тебя окружающий мир, который ты не в силах понять? И что ты будешь делать с теми знаниями, что даровали тебе те, кто уже давно находиться на следующем витке времени?

Выпучив глаза, констебль только и смог – открыть рот и промычать нечто нечленораздельное.

Лизри тем временем продолжал:

– Скажи, разве солдат идя приступом на амбразуру, задается лишними вопросами? А может быть, он просто слепо верит в справедливость?! Или смельчак, врывающийся в горящий дом, на призывный крик о помощи. Разве он задается вопросом: Что? Почему? Думаю вряд ли. Вот и у нас сейчас слишком мало времени, чтобы разглагольствовать и пытаться найти ответы на вопросы, которые вполне могут повременить. Прентвиль действительно может погрязнуть в руинах собственных пороков. И те, кто мог молить Всеединого о прощение, уже давно лежат в могилах. Остались только двое: и мы не можем позволить, чтобы их жизни оборвалась так же внезапно как у остальных. Они стоят целого города. Понимаешь?! И если мы оплошаем… Я думаю не стоит объяснять, что ждет всех нас, за пределами этого времени.

Привалившись на памятник, констебль медленно осел на колени и уставился на могильщика снизу вверх.

– Тогда чего мы ждем?!

Он резко вскочил и рванул вперед. Но, не сделав и пары шагов, попал в стальной капкан жилистых рук Лизри. Повалив инспектора на землю, он тихо прошептал ему на ухо, мало понятную фразу:

– На кладбище так не передвигаются.

И только когда Джинкс оторвал голову от земли, он понял ее значение. Его стремительные движения привлекли внимание призраков. Бросив свои бесконечные занятия, они с животным интересом вглядывались в пустоту, туда, где еще секунду назад стоял констебль. И взгляд их был отнюдь не безобиден как раньше. Сверкая алмазным светом, призраки напоминали голодных собак, которые узрели огромную кость с куском свежего мяса.

– На кладбище быстро не ходят…– повторил Лизри и отпустил захват.

Дальше они передвигались тише. Изредка оборачиваясь и невольно замечая призраков, Джинкс вздрагивал каждый раз, когда их взгляд устремлялся в его сторону. Ему казалось – еще чуть-чуть и эти заплутавшие между мирами души заметят его и … О том, что могло произойти дальше, он думать не хотел.

Миновав глубокую, поросшую мхом и вереском лощину, Лизри остановился и показал на небольшую скрытую от постороннего взора голыми осинами, поляну. Здесь практически не было могил, а те, которые попадались на пути, мало походили на гранитные надгробия. Торча из земли острыми гранями, они больше напоминали клыки мифического чудовища, которого поглотила зыбкая почва, оставив в назидание его острое оружие.

– Откуда ты узнал о вознице? – осторожно спросил констебль, когда могильщик остановился и, оглядев местность, удовлетворенно кивнул.

– Позволь я воздержусь от ответа, мистер настырная-ищейка-смертельно-опасных приключений.

Интонация Лизри стала прежней – голос стал выше, приобретя налет лукавства и одновременного пренебрежения.

Протянув руку, он подхватил припрятанную за остовом огромного тенистого дерева, лопату. Подобное оружие досталось и констеблю. Подхватив его на лету, Джинкс небрежно покрутил древко в руке, словно не зная, что с ним делать.

– Ну, чего встали?! Давайте, помогайте, мистер-белоручка.

Лизри ловко надавил на лопату, и та утонула в податливой после дождя земле. Попытавшись повторить отточенные движения коллеги, констебль понял, что совсем не умеет копать. Не углубившись и на пару дюймов, Джинкс остановился, и небрежно смахнув со лба пот, уставился на механические взмахи гробовщика.

– Что, мистер, неужто силенки кончились? – не отрываясь от работы, поинтересовался Лизри.

Оскорбившись, инспектор не ответил и, привознемогая ноющую боль в спине, продолжил рыть.

Вскоре, яма приобрела вытянутую форму и обросла свежим слоем земли.

– Хватит, хватит, – тяжело дыша, Джинкс откинул лопату в сторону.

Лизри проследил за инспектором – тот, отошел в сторону, и облокотился на остов глухой стены. Не сказав ни слова, могильщик решил не спорить. Пристально оглядевшись по сторонам, он достал из кармана старую, замусоленную сигару и закурил.

– Он там? – произнес Джинкс. Могильщик, выпустив струйку сизого дыма, ответил не сразу, подтвердив предположение констебля.

– Не самое лучшее место для схрона, – скептически заметил инспектор.

Затянувшись, Лизри отрицательно покачал головой, и добавил:

– Вряд ли бы вы могли найти лучше, мистер-непроходимый-глупец.

– Разве? – нисколько не обиделся констебль.

Смачно сплюнув и докурив сигару – источавшую слишком горький запах – Лизри указал на инспектора.

– Как вы считаете, мистер констебль. Что вы подпираете своей спиной?

Обернувшись и уставившись в кривые, ощетинившиеся булыжники, Джинкс только прикоснулся к стене и одернул руку.

– Насколько мне известно, на кладбищах запрещены столь массивные постройки…

– Мы в самой древней части некрополя. Здесь осуществлялись самые первые захоронения.

– И … – не сдержался констебль.

– Возле таких захоронений всегда возводили Огненную башню.

– Башню? Зачем?

– Что бы защитить нас, простых смертных от нерадивых обитателей Застывшего города.

Джинкс серьезно воззрился на могильщика. Но тот не стал продолжать разговор. Сделав знак, замолчать, Лизри уставился на ближайший кустарник, обхвативший своими костлявыми ветками несколько низких