Эпицентр - Евгений Иванович Филенко

– Вы переоцениваете людей, – сказал Шлыков недоверчиво. – Кому может быть любопытен ад?

– Например, мне. И я там бывал не однажды.

– Дадите интервью?

– Уж лучше сам опишу… когда-нибудь. Двинемся же дальше. «Голубой ряд» в Галактике очень редок, для Звездного Разведчика нет большей удачи, чем найти такой мир и увековечить свое имя. Поэтому я и назвал открытие Сиринги событием беспрецедентным и радостным. Омрачено же ликование было тем, что в тот же день и час на орбите планеты появились корабли тоссфенхов. Образно говоря, мы потянулись к жемчужине – и столкнулись руками.

– Наши предки бы в подобной ситуации не церемонились. Спалили бы корабли конкурентов к чертовой матери – и концы в океанскую воду!

– Поэтому у наших предков зачастую не оставалось потомства… Тоссфенхи, как и мы, предъявили на этот мир право «пришедшего первым». Но, поскольку наши расы не питают взаимного предубеждения и неприязни – что, увы, еще встречается в межрасовых отношениях, – мы сочли за благо не впутывать в наши внутренние дела высшие инстанции Галактического Братства и обо всем договориться полюбовно.

– Ну, и?..

– Чем по сей день мы и заняты. Опять же говоря красиво, мы сами загнали себя в патовую ситуацию. Первый год смешанная комиссия реконструировала поминутный хронометраж орбитальных маневров людей и тоссфенхов. Выяснено было, что люди встали на орбиту на четырнадцать минут раньше. Зато тоссы… тоссфенхи раньше нас вошли в верхние слои атмосферы и уже оттуда их вытащили к столу переговоров. Решено было до прихода к согласию воздержаться от высадки на поверхность Сиринги – что означало бы безусловное заявление упомянутого права. Над планетой циркулируют патрули обеих рас. Установлена контрольная зона, куда не следует влетать кому-либо, кроме патруля. А ниже нее – запретная зона, в которой нарушитель будет попросту уничтожен и распылен…

– И что же, не находилось смельчаков-патриотов, которые рискнули бы на благо отечества взять эту планету силой?

– То есть нарушить запрет и высадиться на Сиринге? В общем, здесь все патриоты. И смельчаки есть. А вот идиотов или провокаторов пока не отмечено. Во-первых, запретная зона действительно непреодолима для кораблей Галактического Братства. А во-вторых, попытка ее преодолеть связана с таким шлейфом политических, этических и иных последствий, что никакому разумному человеку, со сколько-нибудь сложившимся пониманием социальной ответственности, это даже в голову не придет. Если чей-либо корабль будет уничтожен, между нами и тоссфенхами возникнет напряженность. Оборвутся научные и экономические связи. Пострадавшим посочувствуют, но впредь не захотят с ними иметь дело другие расы. Будет создан скверный прецедент, быть автором коего – честь самая сомнительная. И далее в том же духе…

– Но что-то же здесь происходит?!

– Разумеется. По-прежнему работает смешанная комиссия, которую возглавляют директор Данбар и командор Шхеактэушх. Пользуясь благоприятным моментом, возникли несколько побочных комиссий по культурным и экономическим контактам. Вон тот человек в углу, что пытается привлечь мое внимание неуклюжими телодвижениями, – торговый атташе Ларокк, он уже заключил несколько прекрасных контрактов с тоссфенхами и наверняка на этом не успокоится. Драйверы и ксенологи обеих рас совместно развлекаются и выпивают… Когда мы расстанемся – то расстанемся очень близкими друзьями.

– Как скоро это произойдет?

– К сожалению, очень скоро.

– Отчего же «к сожалению»?

– Потому что нам будет не хватать друг друга. Прецедент с Сирингой имеет двоякую ценность. Быть может, он послужит очередным примером того, как развязывать гордиевы узлы. И еще – как завязывать морские узлы Галактического Братства. Если бы Сиринги не было – ее следовало бы выдумать.

– Но с чего вы взяли, что это закончится скоро?

– Ну, во-первых, ничто не тянется вечно. Либо договорятся Данбар и Шхеактэушх, либо… закончится наша партия с советником Шойкхассом.

– Какая еще партия? – ревниво осведомился Шлыков.

– Разве директор Данбар ничего вам не рассказывал? – с самым невинным видом изумился Кратов. – Да ведь это самое уморительное, что здесь происходит!

– Ну же, не томите душу!

– Я прибыл сюда полгода назад и был весьма огорчен развитием событий. Мы встретились с советником Шойкхассом и, как бы даже и в шутку, придумали, как решить этот спор с помощью, так сказать, Божьего промысла. Полный, конечно, бред… Я предложил разыграть планету, а уж советник получил право выбора оружия. И он выбрал игру, известную по всей Галактике, на Земле именуемую «маджиквест».

– А, этот плод греха шахмат, домино и детской ролевой игры «Шел солдат со службы»! – Шлыков отставил бокал и напрягся, пытаясь осмыслить услышанное. – Подождите. Вы что же – хотите сказать, что играете в кости на целую планету?!

– Угу, – кивнул Кратов, поднимаясь.

– Вот это и есть то, что я называю «сенсация»… – пробормотал Шлыков. – Э, э, куда вы навострились?

– Увы, мой друг, – притворно вздохнул Кратов. – Дела. Мой черед бросать кости…

– Константин! – закричал вдогонку Шлыков. – Подробности – мне, а не этой выдре! Побожитесь!

Кратов уже направлялся к выходу, когда на него набросился Ларокк.

– Все хорошо, – страстно пробормотал он. – Все идет отлично. Президент «Гала-Никель» отказался.

– Что же хорошего? – подивился Кратов.

– А то, что у них тяжелое финансовое положение. Вторую неделю идет совет директоров…

– Почти все, как у нас!

– Я сделал информацию о желании тоссфенхов арендовать Павор, этот монструозный неликвид, широким достоянием ограниченной гласности.

– Спасибо, – горько усмехнулся Кратов. – А как вы намерены воздействовать на тоссов, если они тоже откажутся?

– Воздействовать на тоссов, – резонно заметил Ларокк, – станете вы. За ваши шестьдесят процентов комиссионных.

– Я лучше повешусь, – буркнул Кратов, по стеночке выползая в коридор.

В коридоре его также поджидали.

– Я все слышала, – задушенным басом объявила Ева-Лилит Миракль. От «страшной девушки» пахло крепким табаком, пивом и какими-то совершенно не гармонировавшими с ее инфернальным обликом духами. – Так что подробности – этой выдре, а не тому суслику.

8

– В моем распоряжении десять минут, мадемуазель, – сказал Кратов. – И это действительно шестьсот секунд, а не три часа, как вы опрометчиво полагаете.

– Мы успеем, – просипела Ева-Лилит и угрожающе шмыгнула красным носярой. – Во что вы играете с тосиком?

– Вы, я вижу, не теряли времени даром. По крайней мере, освоили терминологию. На Земле игра называется «маджиквест». Правила ее таковы…

– Я умею играть в «мадж».

– ?!

– В чем дело? Вы полагаете, что ксенология, русская водка и «маджиквест» – это привилегии мужчин?! Я еще восемь лет назад выполнила норматив мастера.

– Тогда вам нет нужды объяснять, почему Шойкхасс выбрал именно эту игру.

– Послушаю вашу версию.

– Вы знаете, сколько лет этой игре?

– Ее придумали в конце прошлого века. Кажется, в Индии…

– Ничего похожего. Ее занесли на Землю. Вместе с