Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

— Это лавандовый раф, — произнесла её новая подруга снисходительно.

— Да? Ну ладно… я-то обычно по простому. Дядька изысков не особо, так что я просто в кружку сыплю и кипяточком сверху. Главное, сахару куска четыре кинуть, тогда вовсе славно. Ну или самогону. Хотя… самогон он кофиём не портит.

— И надолго сюда?

— Так-то не знаю, — Ляля вздохнула. — Как пойдёт-то с переговорами. Вообще я ещё в том году ехать хотела. Думала сперва поступать, а дядя говорит, что наука бабе лишняя. Вон, в школе отучилась, читать умею, цифры на ценниках тоже опознаю, а большего и не надо. Для большего бухгалтера есть. Пусть они и считают.

Блондинка нервно засмеялась.

— Так он меня замуж спровадить собрался, но тут тоже пока не ясно, получится али нет. Дядька, ну когда к нам взад переехал, жизнь переосмысливать, так со всеми старыми приятелями и разобщался. Сейчас пойдёт звонить, искать… — второй вздох был тяжелее первого. — Говорит, обязательно найдётся кто холостой, чтоб солидный человек и за мною приглядывал.

— А ты замуж хочешь?

— Ну… — Ляля призадумалась и призналась. — Так-то даже очень, но вот… он же ж кого сыщет? Там, небось, будут дядькины приятели. А они старые все…

— Так заяви, что за старого не хочешь.

— Говорила. Не слушает… говорит, приданое положит нормальное, ну, чтоб на всякую еруднень хватило, — Ляля щёлкнула по сумочке. — А чего я там говорю, ему мало интересно. Я ж баба. Моё дело замуж и детишек рожать.

— Ужас какой! Это же насилие. Абьюз и сплошной газлайтинг!

— Не, дядька не такой… он просто вот завёрнутый, что мужик — это мужик. А баба — это баба. Хотя, конечно, раньше он вроде и так, но и не так. Я думаю, что это его Шурка настрополила.

— Кто?

— Ай, появилась у нас там одна. Приехала. Типа, в деревню её душа зовёт и всё такое. Ну и давай вокруг дядьки кругами хаживать. То пирогов ему принесёт, то борща. Будто я варить не умею.

— А ты умеешь?

— А то. Это ж борщ. Любая баба умеет варить борщ… — удивляться не пришлось.

— Я вот не умею, — задумчиво произнесла Элеонора, поглядев почему-то на Василия. — Прямо как-то даже себя неполноценной почувствовала.

— Брось, я тоже не умею готовить борщ, — Ульяна тайком покосилась на часы. Вот где Данила бродит-то? А вдруг случилось чего? Вдруг да этот его, братец, явился и… и, допустим, сделает что-то такое…

Нехорошее.

— Зря, — а вот у Никитки было своё собственное мнение. — Борщ — это сила…

— … и вот она теперь каждый день захаживает. Я дядьке так и сказала. Ну на кой ему на старости лет эта дура? Он же ж со мной живёт. А всякому понятно, что в доме не может быть двух хозяек! Вот и до Шурки, небось, допёрло. Она и начала вроде как обо мне беспокоится, мол, годы идут, красота девичья вянет, а значится, надо меня поскорей пристраивать. А то если не пристроить…

Ляля сделала паузу. И новая её подруженька прям вперёд подалась.

— Что тогда?

— Тогда? А… тогда и буду одна-одинёшенька куковать, непристроенною бобылихою…

И слезу смахнула, до того жалко стало себя.

— Бедная… ты же такая красивая! — новая подружка сказала это вроде бы успокаивая, но всё одно с завистью, которую нельзя было не услышать. — У кого волосы делала?

— В смысле?

— Наращивала у кого. Такие… прям как настоящие!

— Они и есть настоящие.

— И не крашеные?

— Не… дядька не любит. Не одобряет. Говорит, что малевать рожу — это от лукавого. И что баба должна быть природною красотою красивая. Вот как я!

— Ага, — сказано это было презадумчиво. А новая знакомая склонилась над телефончиком. — Погоди… твой дядя, получается, Переплутов? Евгений Переплутов? Тот самый?

— Переплутов — это точно, а тот самый или нет — без понятия, — Ляля пожала плечами и, наклонившись, коснулась руки девушки.

С женщинами всегда сложнее было. И дело даже не в том, что очарование на них действовало куда слабее, чем на мужчин. Просто вот… сложнее. Слишком уж они переменчивые.

Прям как вода.

Эта ощущалась болотною. Ляле даже пришлось удержать себя, чтобы не одёрнуть руку. Нет, можно было бы и дальше болтать. Но утомительно ведь.

Да и разговорами кружить пришлось бы долго. А в неё ещё одна желеха не влезеть, не говоря уже об этом кофею, на кофей совершенно непохожем. Так оно всяко быстрее.

Блондинка моргнула.

— Тот самый Переплутов… — она развернула телефон, на экране которого застыла мрачная физия дяди Жени, глядевшего на мир тяжело и устало. Игорёк вчера снимок сделал, ночью уже, оттого и загадочный сумрак скрывал то, что находилось на заднем плане.

Статейку, значит, тоже разместить успел.

— И ты его единственная племянница?

— Ага, — Ляля держала новую подругу за кончики пальцев, не позволяя руку убрать. Хотя та и не пыталась.

— И единственная наследница?

Вода, пусть и болотная, всё же откликнулась.

— Ну, пока-то единственная. А вот женится на Шурке и настрогает своих с десяток, — откликнулась Ляля, чуть щурясь. — Тогда-то и всё…

— Это ужасно! — сказала блондиночка, чуть щурясь.

— Да не… оно и так-то… дядька ж крепкий. Он, хоть и пьёт, как не в себя, но кто ж не пьёт. Он же ещё своё, это… как его… экологически чистый самогон! Во! От него вреда немного… так что и без Шурки ещё лет тридцать протянет. Или вон сорок даже. А там что?

— Что?

— А там уже и мне шестьдесят. Небось, на кой мне в шестьдесят наследство? То-то и оно…

— А… — отклик стал яснее, и теперь можно было немного подтолкнуть, чтоб мысли свернули на нужное. — А ты…

— Ляля.

— Ляля, а не хотела бы стать наследницей сейчас? Погоди… — блондинка подняла сумочку и вытряхнула. — Ага… где тут… я сферу поставлю. Чтоб нас не подслушали…

Магия была колючей, и Ляля с трудом удержалась, чтобы не почесаться.

— В общем, кому другому я бы в жизни, — говорила девица всё одно шёпотом. — Но тебе…

— Подруге, — подсказала Ляля правильное, сжимая бледные пальцы. — Давней подруге…

—