Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

анализ данных по «Страннику», пытаясь найти еще какие-нибудь зацепки, которые могли бы подтвердить или опровергнуть мою гипотезу. Я работал так увлеченно, что не заметил, как прошло несколько часов.

Я очнулся от знакомого голоса.

— Алексей Петрович? К вам гость.

Я поднял голову. У моего стола стояла Людмила Аркадьевна, и на ее лице была теплая, почти материнская улыбка. А за ее спиной стояла Алиса Грановская.

— Алисочка, здравствуй, дорогая! — проговорила Людмила. — Сто лет тебя у нас не видела! Как родители? Мама твоя звонила на днях, просила рецепт своего любимого яблочного пирога.

— Здравствуйте, тетя Люда, — улыбнулась Алиса в ответ, и ее лицо мгновенно преобразилось. Резкость и напряженность исчезли, уступив место искренней теплоте. — Все хорошо, спасибо. Мама вам большой привет передавала.

Оказалось, что они давно и хорошо знают друг друга. Мир НИИ был теснее, чем казалось. Эта маленькая сцена мгновенно растопила лед.

— Я… к Алексею, — сказала Алиса, снова становясь серьезной, но уже без прежней враждебности. — По поводу той консультации.

— Конечно-конечно, работайте, детки, не буду мешать, — кивнула Людмила Аркадьевна и вернулась на свое место, с довольным видом погрузившись в свои бумаги.

Алиса подошла к моему столу и без приглашения села на стул для посетителей.

Она положила на стол свой планшет.

— Я посмотрела ваши расчеты, — начала она без предисловий. — Впечатляет. Ваша модель… она элегантна. И выводы, которые из нее следуют, тоже.

— Спасибо, — сказал я, чувствуя, как внутри разливается тепло. Похвала от нее, фанатичного практика, стоила десяти комплиментов от теоретиков.

— Я прогнала ваши данные через наш симулятор, — продолжила она, выводя на экран своего планшета какие-то сложные трехмерные графики. — И получила интересные результаты. Ваша гипотеза об «эфирном эхе» подтверждается. Теоретически. Но есть одно «но». Чтобы генерировать эхо такой структуры, которую вы описали, первичный импульс должен обладать совершенно определенными, очень специфическими характеристиками. И быть гораздо мощнее, чем все, что мы официально регистрируем во время стандартных циклов «Гелиоса».

Она посмотрела на меня в упор. Это был пас. Она не обвиняла меня, она предлагала мне поделиться информацией.

Я понял, что это мой шанс. Я открыл на своем мониторе несколько самых показательных, но обезличенных графиков по «блуждающей аномалии».

— Вот, посмотрите, — сказал я, стараясь говорить максимально нейтрально. — Это данные по нескольким спорадическим всплескам аномальной активности, зафиксированным в городе в последнее время. Никакой привязки к месту или источнику. Просто сырые данные.

Я намеренно убрал всю географическую информацию, оставив только временные метки и структуру самих всплесков.

Алиса наклонилась к моему экрану. Она всматривалась в кривые, и я видел, как в ее зеленых глазах разгорается огонь узнавания.

— Странно… — прошептала она. — Этот паттерн… гармонический распад в пост-импульсной фазе… он очень похож на то, что мы получали пару раз у себя.

— Вот как? — как можно более невинно спросил я. — А что это были за случаи?

Она на мгновение замялась, словно решая, сколько она может мне рассказать.

— Это… это были нештатные режимы работы, — наконец сказала она, понизив голос. — Мы в последнее время тестируем новый тип фокусирующих линз для «Гелиоса». Иногда, при выходе на пиковую мощность, система ведет себя нестабильно. Происходит кратковременный, неконтролируемый скачок энергии. Мы списывали это на дефекты оборудования, на перегрузку. Меньшиков приказал заносить эти случаи в отдельный журнал как «технические сбои» и не придавать им особого значения. Но ваши графики… они почти один в один повторяют структуру этих «сбоев».

Она снова посмотрела на меня, и на этот раз в ее взгляде было не просто любопытство, а что-то большее. Уважение. И азарт.

— Значит, это не сбои, — тихо сказал я. — Это те самые выбросы. Ваша установка работает нестабильно, и ее «выхлоп» проявляется по всему городу.

Алиса откинулась на спинку стула. Было видно, что эта мысль ее потрясла.

— Черт… — прошептала она. — Если это правда… Если Меньшиков знает об этом и скрывает…

Мы молчали, глядя друг на друга.

В этот момент между нами рухнула последняя стена недоверия. Мы больше не были «теоретиком» и «практиком» из разных отделов. Мы были двумя исследователями, которые столкнулись с одной и той же загадкой, пусть и с разных сторон. У нас была общая цель — докопаться до истины.

— Мне нужно больше данных, Алиса, — сказал я. — Мне нужны точные логи этих «нештатных режимов». Время, мощность, параметры импульса. Без этого я не смогу построить точную модель и предсказать, где и когда это случится в следующий раз.

— Я не могу дать вам официальный доступ, — покачала она головой. — Меньшиков меня убьет. Но… — она хитро улыбнулась, и в ее глазах снова заплясали знакомые мне по Гене чертики. — Я могу «случайно» сохранить рабочие логи на одном из общедоступных сетевых дисков. В папке с какой-нибудь старой документацией. А вам «случайно» прислать на нее ссылку. Скажем так, для «ознакомления с историей проекта».

Это было больше, чем я смел надеяться. У меня появился союзник. Ценный, информированный и, что самое главное, находящийся в самом сердце проблемы.

— Спасибо, — просто сказал я.

— Не за что, — ответила она, вставая. — Мне самой интересно, что за чертовщина у нас творится. И мне не нравится, когда от меня что-то скрывают. Особенно когда это касается моей работы.

Она кивнула мне и так же решительно вышла из кабинета. Я смотрел ей вслед, чувствуя, как внутри разгорается новая надежда. Расследование сдвинулось с мертвой точки.

Глава 29

Догадки

Сон в ночь на субботу был коротким и беспокойным, полным мелькающих формул и диаграмм.

Я проснулся ни свет ни заря с одной-единственной, навязчивой идеей в голове. Она была четкой, ясной и абсолютно логичной. Она требовала немедленной проверки. Мысль о том, чтобы ждать до понедельника, была невыносимой. Азарт исследователя, который нащупал горячий след, был сильнее любой усталости.

Поэтому в половину восьмого утра я уже ехал в такси по пустынным субботним улицам в сторону НИИ. Я чувствовал себя нарушителем, тайком пробирающимся в свой собственный дом. На проходной дежурил незнакомый мне охранник, который с откровенным удивлением изучал мое удостоверение, но, увидев второй уровень допуска, молча пропустил.

Кабинет СИАП встретил меня гулкой тишиной и полумраком. Он казался огромным и пустынным без своих обычных