Полюс Доброты - Мила Бачурова

лучше него самого. Если думает, что Шаман сумеет вычислить предателя и заставить его рассказать правду — скорее всего, так оно и есть. Какая участь ждет в этом случае Лазаря, лучше не думать.

— Я ему свой комбез отдам, — сказала Олеся. — Пару часов на закате продержится, а там уж далеко будем. И места здешние знает, поди, получше нас.

Кирилл покачал головой:

— Вот в этом не уверен. Детишек тут берегут, из поселков почти не выпускают. Это наши с трех лет — кто с отцом на лесопилку, кто с матерью на ферму, кто с братьями-сестрами по грибы. А здесь другой уклад... Но неважно. Бросать пацана нельзя, Джек прав. Комбез, значит комбез.

***

Поселок покидали «дальними огородами» — так назвал Лазарь ряды длиннющих грядок, разбитые за садом.

— Мы тут играем иногда, — объяснил он, — и в поле еще, когда мать Серафима не видит. В поле мы один раз даже шалаш сделали! Но потом она нас поймала и заругалась, что не пристало человеку, как собаке, на улице жить. А у вас можно шалаши строить?

— Можно, — успокоил Кирилл. Подумав о том, что в их мире ровесники Лазаря вовсю помогают взрослым на строительстве настоящих домов.

— Это хорошо, — довольный Лазарь заспешил дальше.

Закутанный в комбинезон Олеси, выглядел мальчишка забавно — слишком длинные, подвернутые рукава и штанины, слишком просторный капюшон.

Впрочем, выглядели они все, мягко говоря, странновато — по словам Джека, «как из дурки сбежали». Штаны и рубахи местного пошива — так же, как куртки из грубой ткани, подбитые войлоком, с наступлением холодов выданные Кириллу с Джеком в качестве верхней одежды — свою функцию рабочих спецовок выполняли неплохо, но для похода не годились категорически. Хорошо, что пленникам вернули хотя бы обувь, должно быть, не подобрали аналогов нужного размера. Сами аборигены носили что-то вроде лаптей, Джек обозвал их «сраными калошами». Идти в таких по каменистой дороге — не вариант, конечно, быстро развалятся.

Вооружена из всего отряда была только Олеся. Впрочем, она единственная и одета была как надо, готовая к любой погоде и любым препятствиям. Олеся сказала, что в поселке на берегу Дона обшарила каждый дом и пообещала, что уж там «барахло» точно отыщется. Хотя, скорее всего, раньше что-то подберут, брошенного жилья вокруг полно — главное, уйти от погони.

Пояс Джека украшал ремень с чехлом для ножа, а из чехла торчал нож.

— Мать Серафима его на кухню приспособила, — рассказал Лазарь, — а ремень прибрала. Я подсмотрел, куда. Я ж запомнил, что это твой, — и преданно взглянул на Джека. Тот, похоже, в глазах мальчишки успел превратиться в нечто вроде божества.

— Молодец, — похвалил Джек. — Жаль, пистолет не нашел.

— Его Шаман унес. — Лазарь вздохнул. — Широкие ножи женщинам отдал, для хозяйства, а узкие унес. И пистолеты тоже... А зачем вам узкие? Что ими резать?

— Ничего не резать, — фыркнул Джек, — пацанов болтливых в задницу колоть, чтоб бегали быстрее.

— Я и так быстро иду!

— А надо еще быстрее.

— Это метательный нож, — вмешалась вдруг Олеся, — его кидают. Если стрелять нельзя, или патроны закончились.

— А ты, что, тоже кидать умеешь?

— Она не «тоже», — улыбнулся Кирилл, — она круче нас ножи кидает.

— Женщина?! — не поверил Лазарь. — И ножи?

— Да. Иди, не болтай.

Лазарь ускорился.

Беглецы вышли из поселка и начали подниматься в гору. Лазарь с интересом вертел головой по сторонам.

— Ты что, никогда тут не был?

— Нет. В горах опасно, вдруг обвал или змея?

— И ты из поселка вообще не выходишь?

— Мы иногда к морю ходим, купаться. Но это, если у матери Марии время есть. А у вас можно одним к морю ходить?

— У нас нет моря.

— Вообще?! Как это?!

— Ну вот так, не повезло. Зато у нас речка есть. Когда пароход пройдет, тоже волны получаются, как на море... Иди.

Через два часа подошли к памятному перевалу — тому, где погиб Эрик. По словам Олеси, крюки над пропастью были вбиты надежно. По крайней мере, трое суток назад она прошла тут без проблем.

Лазарь, по счастью, обрывов не боялся. Наоборот, переходя пропасть, взвизгивал от восторга, Кириллу смелый мальчишка нравился все больше.

Остановиться решили через час — Лазарь тяжело дышал, хотя, конечно, не сознался бы в том, что устал, ни за какие коврижки. Да и Кириллу с Джеком шаманская диета явно не пошла на пользу.

— Пипец — вы тощие, — оглядев их, поставила диагноз Олеся, — знала бы, жратвы б побольше запасла.

— Я тоже взял еду! — похвастался Лазарь. — Хлеб, сыр и клубнику. Это третьего урожая, тепличная! Последняя, теперь уж ее долго не будет.

— Молодец, — нашел в себе силы не съязвить Джек. Потрепал пацана по волосам. — Прям не знаю, что б мы делали без клубники.

Лазарь расцвел в счастливой улыбке.

Съели, в итоге, и большую часть припасов Олеси, и хлеб с сыром, которые захватил с собой Лазарь. Олеся, заметил Кирилл, к клубнике едва притронулась — съев пару ягод, потихоньку пересыпала остатки своей порции Лазарю. Должно быть, поняла, кто у них в компании главный любитель полакомиться. Пацан уловку не заметил, смел клубнику быстрее всех.

— Ничего, — успокоила Олеся, — со жратвой тут нормально. Там, дальше, я кролей диких видала, куропаток.

— Главное, что мы выбрались, — сказал Кирилл, — дальше справимся. Погони пока нет?

Олеся мотнула головой:

— Все чисто.

— Значит, идем.

Тронулись.

Прошло еще около часа. Олеся остановилась.

— Люди.

Ну, как и следовало ожидать.

— Далеко?

— Пока да. Километра два.

— Идем максимально быстро, — решил Кирилл. — Ищем место, где можно надежно спрятаться. Как только увидим — останавливаемся, пропускаем погоню... Лазарь! Ты чего?

— Живот. — Мальчишка вдруг побледнел, как полотно, схватился за живот руками. Согнулся пополам. — Болит!.. Не могу. — Упал на колени, потом на бок, сжавшись в позу эмбриона.

Кирилл наклонился к нему, пощупал живот, но понять ожидаемо ничего не сумел. Может, банально отравился непривычной пищей — вяленым мясом, например, — а может, и приступ аппендицита.

— Олесь, из лекарств что-то есть?

— Уголь.

— Давай хоть его.

Кирилл заставил Лазаря выпить порошок. Взял мальчишку на руки.

—