Светлый пепел луны. Книга 3 - Тэнло Вэйчжи

Цан Хай сказал:

– Дерево, переросшее все остальные деревья в лесу, будет сломлено бурей[16]. Младший собрат, тебе не следует всем вокруг показывать свой талант.

С таким даром тот может и не успеть достичь бессмертия.

– Угу, – согласился юноша, натянул на себя одеяло и уставился на него своими темными глазами. – Что-нибудь еще?

– Нет, ничего, – ответил Цан Хай и прошелся по комнате, после чего снова повеселел. – Не волнуйся из-за завтрашнего соревнования. Ты только что вырвался вперед, и теперь главное – сохранять спокойствие ума. А выиграешь ли ты главный приз, не так уж важно.

Не меняясь в лице, юноша безучастно сказал:

– Хорошо, старший собрат.

Как только Цан Хай вышел, молодой человек отбросил одеяло и осторожно стянул с себя одежду. Белую впалую грудь покрывали раны, оставленные злым духом. Терзаемый мучительной болью, юноша вцепился в одеяло. Порезы затягивались медленно, как будто его сухожилия были разорваны, а кости раздроблены. Наконец кожа вновь стала чистой и гладкой, только лицо сильно побледнело, а в области сердца осталась золотая капля. Он тихонько откинулся на спину, не в состоянии вытереть бисеринки пота, покрывшие его лоб, а затем обхватил себя руками, все еще слегка дрожа. Почему его до сих пор изводит эта боль? Ведь минуло уже пятьсот лет и он даже обрел нетленное тело. Так почему же по-прежнему страшно страдает?

За прошедшие несколько дней турнира участников стало вдвое меньше. Цэнь Мисюань сошлась в состязании с учениками из секты Сяояо. Первым был юноша в зеленом одеянии, которого она быстро вышвырнула с арены. Девушка усмехнулась: в Сяояо и правда худшие совершенствующиеся. Ин Чжуан в отчаянии потер брови, понимая, что не сможет повлиять на младшую сестрицу.

Затем уверенная в победе Цэнь Мисюань принялась с нескрываемым презрением разглядывать нового противника. Как только она увидела узор в виде рыб на его одеянии, в ее глазах отразилась насмешка.

Молодой человек произнес:

– Я Цан Цзюминь из Сяояо. Пожалуйста, сестрица, преподайте мне урок.

Девушка смотрела на его секту свысока. Впрочем, как и почти все остальные. Она решила, что ради такого соперника кнут доставать не будет, справится с ним одним заклинанием… и в следующее же мгновение кубарем выкатилась с поля боя.

Затем перед ее глазами возникла тонкая рука, и смущенный голос спросил:

– Сестрица не была готова?

Цэнь Мисюань побледнела и сразу позеленела.

– Ну разумеется!

Не признаваться же при всем честном народе, что не смогла выстоять против одного приема этого юноши!

Цан Цзюминь или, правильнее будет сказать, Таньтай Цзинь усмехнулся:

– Тогда будем считать, что я победил нечаянно.

Ин Чжуан поспешил помочь ей подняться:

– Как ты, сестрица?

Цэнь Мисюань прикрыла рану, стиснула зубы и покачала головой. Собрат посмотрел на Таньтай Цзиня: тот вернулся на арену и, глядя им вслед, потер пальцы.

Через некоторое время Цэнь Мисюань сплюнула кровь и, потеряв сознание, упала на руки старшего собрата. Ин Чжуан был в смятении. Всего один прием, а его соученица ранена и повержена! Похоже, этот противник очень коварен.

Несколько дней Цэнь Мисюань почти не покидала комнаты, и все это время ей приходилось слушать разговоры мужчин, живущих в том же крыле, что и она: когда девушка изредка выходила за дверь, до нее неизбежно доносились восхищенные восклицания о дочери Цюй Сюаньцзы.

– Ученики из Хэнъяна говорят, что совершенствующаяся Ли – редкая красавица. Интересно, как она выглядит. Если дерзнуть и навестить ее, она рассердится?

– Собратья, как вы думаете, если я преподнесу ей в дар пилюлю красоты, это же ее не оскорбит?

Раздался смешок:

– Ты решился раздавать снадобья из секты Хэхуань?[17] Не боишься, что Гунъе Цзиу тебя прибьет?

– Ничего, вот-вот откроется тайное царство Изначальной синевы, и, скорее всего, совершенствующаяся Ли туда отправится.

Среди голосов тех, кто пытался в эти дни разными способами разузнать о красавице, Цэнь Мисюань узнала и тот, что принадлежал ученику, который раньше оказывал ей знаки внимания. Она так разозлилась, что заскрипела зубами.

Но что поделать? Ли Сусу гораздо благороднее ее по происхождению: она дочь могущественного совершенствующегося и родилась с духовным началом. Цэнь Мисюань могла утешать себя лишь тем, что в этом мире уважают силу, а не удачное родство. Не будь у Ли Сусу хорошей секты, которая ее защищает, с такой примечательной внешностью ее бы схватили и использовали в качестве котла![18] От этих мыслей Цэнь Мисюань даже полегчало.

А в это время Цан Хай, крепко озадаченный увиденным на турнире, выпытывал у подопечного:

– Младший собрат, почему ты не стал сражаться с той девушкой из секты Чисяо, а сразу выбил?

Вытирая свой меч, Таньтай Цзинь сказал:

– Я и сам не ожидал. Думал, она готова дать отпор.

– Тебе действительно повезло.

Тот лишь улыбнулся.

После каждого соревнования Таньтай Цзинь возвращался на задний двор секты Хэнъян и больше никуда не ходил. Видя, какой он нелюдимый, Цан Хай не мог не посоветовать ему:

– Младший, в твоем возрасте нужно больше общаться, завести полезные знакомства. Ты добился таких успехов, что многие захотели бы с тобой подружиться. Для чего тебе каждый день полировать этот меч?

Таньтай Цзинь не ответил, и Цан Хай, что-то вспомнив, усмехнулся:

– Когда мне было столько же лет, как тебе, я влюбился. Скажи, тебе приглянулась какая-нибудь ученица?

Молодой человек перестал вытирать меч и холодно ответил:

– Нет.

Но старший соученик, не обратив внимания на перемену в его настроении, продолжил:

– Да ладно! Что ты думаешь о девушке, с которой сражался сегодня? По-моему, очень красивая! Она дочь главы секты Чисяо, второй по величине и могуществу в мире совершенствующихся. Но похоже, ты слишком серьезен и совсем не разбираешься в отношениях с женщинами! А я сегодня пошел выпить и слышал, что говорят о дочери главы секты Хэнъян. Утверждают, что она необыкновенно хороша собой, обаянием затмит любую девушку во всех мирах. Правда, красавицу никто не видел, кроме ее собратьев. Не прогуляться ли нам с тобой к подножию горы Забвения бренного мира? Вдруг посчастливится ее встретить?

Собеседник не проявил ни малейшей заинтересованности ни к одной из девушек, и Цан Хай, оглянувшись, мог лишь застенчиво улыбнуться.

– Старший собрат, уже поздно. Тебе пора возвращаться.

– Что ж, пойду навещу тех, кто пострадал в соревнованиях.

Цан Хай со вздохом ушел.

Таньтай Цзинь положил голову на руку. Какое ему дело до дочери