Ненормальный практик 6 - Отшельник Извращённый

Пригласить несмышленого Волкова на бал и выставить на потеху свету. «Посмотрите на героя из простонародья, как он неуклюже пытается вести себя в приличном обществе.»

— Принц всегда любил жестокие развлечения.

— Да, но обычно его жертвы того заслуживали. А этот мальчишка… он просто глуп. Уверена, получив приглашение, он даже и не подумал, что его используют как дрессированную собачонку. Сначала похвалят, затем вышвырнут обратно в грязь, откуда вытащили.

Семён кашлянул:

— Так вы всё же собираетесь посетить бал, ваша светлость?

Графиня остановилась посреди выпада, медленно выпрямилась. На губах вдруг появилась улыбка. Глубокая. Зловещая.

— Изначально не собиралась. Но раз этот выскочка будет там, то непременно буду. Развею все его грязные мечты, дабы раз и навсегда показать ему разницу между настоящей аристократией и проходимцем вроде него. Пусть это будет уроком и ему, и всем, кто думает, что можно просто так войти в наш круг.

Она за долю секунды материзовалась подле стойки с оружием, провела пальцем по лезвию тренировочного меча. И сурово, с дьявольской улыбкой, произнесла:

— Сначала позволю принцу поиграть с ним. Пусть мальчишка почувствует себя загнанной крысой. А потом, когда он будет морально раздавлен, подойду к нему. Мило улыбнусь. И объясню. Предельно вежливо, разумеется. Если он ещё раз приблизится к моей дочери, то потеряет не только пальцы.

— Пальцы, ваша светлость? Вы собираетесь отрезать ему пальцы?

— Или ухо. Я ещё не решила. Зависит от того, насколько он меня разозлит своим видом.

Семён, служивший семье сорок лет, невольно поёжился. Ни раз видел, на что способна графиня в гневе. Однажды кастрировала конюха, который попытался приставать к горничной. Хирургически точно, без единой капли крови. Мужик выжил, но навсегда запомнил урок. Как, собственно, и все остальные.

— Какое приготовить для вас платье?

Та задумалась, затем с улыбкой произнесла:

— Тёмную орхидею. С чёрными бриллиантами на корсаже. Если уж устраивать экзекуцию, то нужно выглядеть соответствующе.

— Будет исполнено, ваша светлость.

Дворецкий откланялся и ушёл, графиня же продолжила тренировку. Но мыслями была далеко.

Корнелия. Её безумная, непредсказуемая дочь. Импульсивная, одержимая, склонная к насилию. И теперь вбила себе в голову, что этот паренёк Волков — её суженый. Что ж, материнский долг — уберечь ребёнка от собственной глупости. Даже если для этого придётся публично уничтожить какого-то мальчишку.

Графиня нанесла серию ударов от чего воздух пошёл волнами.

«Волков, после сегодняшнего вечера ты либо навсегда исчезнешь из её жизни, либо останешься без важных частей тела. Выбор невелик.»

Архимагистр второй ступени против мастера первой? Мальчишка не имеет ни единого шанса.

* * *

Салон графини Шереметевой. Два часа дня

Дым от дорогих папирос, французские духи, вот она особая атмосфера петербургских салонов, где рождались и умирали репутации.

— Дорогие мои, вы слышали? — графиня Шереметева, дама лет пятидесяти с разукрашенным лицом, как театральная актриса, подалась вперёд, рассказывая очередные слухи. — «Ненормальный практик» будет на балу у принца!

Вокруг столика с чайным сервизом собрался обычный круг сплетниц. Княгиня Голицына, баронесса фон Дерфельден, жена министра финансов и с десяток других дам, чьё основное занятие состояло в обсуждении чужих жизней.

— Тот самый мальчик, что победил принцессу? — баронесса смотрела тот турнир в первых рядах. — Я слышала, он из совершенно захудалого рода. Даже не припомню его фамилии.

— Зато теперь барон и подполковник. И это в восемнадцать лет, представляете? — вмешалась молодая графиня Апраксина. — Мой кузен служит в военном министерстве, говорит, там все только о нём и судачат…

Гвардейское собрание. В то же время

В курилке, обитой тёмно-зелёным бархатом, молодые офицеры обсуждали те же новости, но совсем в другом ключе.

— Неужели этот выскочка посмеет явиться? — лейтенант Оболенский, красавчик с идеально завитыми усами, презрительно фыркнул. — После того, как опозорился на турнире?

— Если ты не в курсе, то он выиграл, — возразил его сослуживец Трубецкой. — Я был там, видел его бои. Парень дрался как дьявол.

— Дрался как деревенщина! — Оболенский сплюнул. — Никакой техники, никакого стиля. Одни грязные приёмы.

Капитан Измайлов, что являлся ветераном турецкой кампании, усмехнулся в седые усы:

— Господа, а чем вам не нравится подход грязных приёмов? В бою все средства хороши.

— Вы его защищаете? — Оболенский покраснел.

— Конкретно Ненормального Практика — нет, — усмехнулся тот. — Однако. Взгляни на вещи трезво, лейтенант. Мальчишка в восемнадцать лет имеет больше боевых операций на счету, при том успешных, чем все вы вместе взятые. Если это не заслуживает уважения, то хотя бы признания.

Поместье Чернышевских

Екатерина сидела в кресле у камина. В руках книга, которую она всё ещё держала открытой, после полученной новости. Рядом Лиза Румянцева вышивала, но глядя в одну точку, узор получался кривым.

— Он точно будет? — Елизавета в десятый раз задала тот же вопрос.

— Дарья сказала, — Екатерина закрыла книгу. — А ещё сказала, что Виктория Александровна лично поедет. И нас возьмёт, как сопровождающая.

— Катя… — Лиза отложила вышивку. — Ты уверена? То был он? Тем вечером?

Екатерина молчала, вспоминая. Тёмный переулок. Пьяные бандиты. И фигура в темноте, которую она запомнит на всю жизнь.

— Уверена, — сказала она тихо.

Особняк Державиных

Виктория примеряла перед зеркалом серьги. Изумруды идеально подходили к вечернему платью — тёмно-зелёному, с декольте ровно настолько откровенным, насколько позволял статус ректора. В отражении стояла девушка тридцати пяти лет, всё ещё красивая, всё ещё желанная. Но в голубых глазах появилась новая глубина. Разочарование? Меланхолия?

Она вспомнила их встречи. Его губы на её губах. Обещание ночи после бала. А потом — его отъезд на Север и освобождение от долга.

«Ты можешь забыть о нашем пари и жить дальше.»

Забыть? Так просто…

Виктория провела пальцем по губам. Он вернулся. Спустя всего лишь полтора месяца. Как метеор обрушилась новость о его приезде. Выбила из колеи. Заставила вспомнить всё, как в первый день.

Говорят, он теперь мастер.

Невозможный прогресс.

Что он пережил на Севере?

Изменился ли?

И главное — помнит ли он о ней?

Сегодня она узнает.

Особняк архимагистра Воронцова

Григорий рассматривал шахматную доску. Играл сам с собой. Старая привычка, помогавшая ему размышлять обо всём. Сегодня это «всё» зациклилось на юном Александре Волкове. Личная находка архимагистра, можно сказать, его проект. Мальчишка, который за два месяца прошёл путь от неофита до мастера. Невозможно? Для большинства практиков — да. Но Волков — уникум.

Воронцов передвинул чёрного коня. В архивах Тайной канцелярии есть упоминания о подобных случаях. Редких, единичных. Людях с особым типом эфирных узлов, способным к ускоренной эволюции в условиях постоянной смертельной опасности.

Их называли «Гениями Войны».

И все они становились либо величайшими практиками, либо