Бездарь из столицы - Максим Казанцев

«…Он — Кайрон — стоял на коленях перед почти законченной плитой. Его могущество, его гордость были ничем перед лицом надвигающейся смерти. Он, Великий Артефактор, был вынужден заниматься паллиативом. Созданием темницы для своей души. Он ненавидел эту плиту. Это был памятник его отступлению, его поражению. Но иного пути не было…»

Марк сглотнул ком в горле. Он стоял на прахе отчаяния древнего. Парень еще не успел перевести дух от данного видения, как волна очередных знаний хлынула в него настоящим потоком. Они стали структурироваться, обретать форму.

Руны. Не просто символы, а фундаментальные законы мироздания, закодированные в знаках. Каждый завиток, каждый угол — не произвол художника, а сложнейшая формула, описывающая взаимодействие энергий. Он смотрел на свои дрожащие пальцы и «видел», как они должны были бы двигаться, чтобы сплетать энергию в работающие узоры. Но его пальцы были пусты. В них не было силы.

Принципы создания и работы артефактов. Современные «артефакты», которые он видел у аристократов или на витринах аукционов, были грубыми поделками в сравнении с тем, что узнавал он. Примитивные контуры, колоссальные потери при работе, обязательный источник энергии в виде кристалла эфириума, требующий постоянной подзарядки — от накопителей или повышенного фона аномальной зоны. Знания Кайрона предлагали иное. Драгоценные металлы, камни и самодостаточность — первое великое открытие Древнего. Вечный двигатель, встроенный в саму структуру артефакта, питающийся от фона мира. Это была не магия — это была высшая математика реальности.

История Аэтерийцев. Эти воспоминания были обрывочными, как сны. Исполинские города, парящие в небе. Корабли, бороздящие не океаны, а пространство между континентами. Они не были богами. Они были учеными. Магами-инженерами, подчинившими себе законы физики и метафизики. И их погубила не война, не катастрофа, а зависть и страх перед гением одного из них — Кайрона.

И над всем этим, венчая все, как горная вершина, парила Теория. Та самая, что не давала Кайрону покоя. Не просто бессмертие души через переселение, а истинное бессмертие через бесконечное совершенствование. Постепенная, управляемая эволюция тела и духа, запускаемая артефактом невероятной сложности. Формула была готова. Чертежи завершены. Оставалось лишь воплотить. Но для этого требовался материал, которого не существовало в природе. И инструмент, которого не было в арсенале Аэтерийцев.

Марк застонал, сжимая виски ладонями. Его мозг, отточенный годами программирования, пытался систематизировать этот водопад информации, найти логику, структуру. Но масштаб был слишком велик. Он был муравьем, в которого влили библиотеку всех знаний человечества. Он ничего не понимал до конца, но ощущал масштаб. Вес. Ценность. Он был сокровищницей. Хранителем наследия цивилизации, ушедшей в небытие. Единственным человеком в мире, кто познал, как на самом деле должна работать магия. И это знание было самым страшным бременем, которое только можно было представить.

Парень выключил фонарик коммуникатора, и тьма снова частично поглотила его. Но теперь это была не слепая тьма заброшенного убежища. Это была тьма, наполненная призраками великого прошлого. Марк должен был отсюда выбраться. Не просто из этой каменной ловушки. Ему предстояло выбраться из ловушки собственного разума, научиться жить с этим грузом, спрятать его так, чтобы никто и никогда не догадался.

Паника, слепая и животная, снова попыталась поднять голову, сжать его ледяными пальцами. Марк судорожно сглотнул, заставляя себя дышать глубже. Ровнее. Он не мог позволить себе истерику. Не сейчас. Не здесь. Воспоминания о состоянии сестры, о равнодушных глазах судьи, о высокомерной ухмылке Антона Волкова стали его якорем. Он цеплялся за свою боль, за свою ненависть, как утопающий за соломинку. Они не давали ему разбиться о скалы безумия.

«Соберись, — приказал он себе мысленно, и голос прозвучал чужим, отстраненным, как эхо в пустой пещере. — Думай. Анализируй. Ты должен выбраться».

Постояв несколько минут и успокоившись, он снова поднял коммуникатор, заставляя дрожащую руку описывать медленные, плавные дуги. Луч света скользил по стенам, и теперь он смотрел на них не как испуганный зверь, а как… как инженер. Как наследник.

Его мозг, напитанный новыми данными, выхватывал детали, которые раньше бы он не заметил. Здесь, у пола, — едва заметная черта, обозначающая аварийный дренаж для отвода грунтовых вод. Там, выше, — аккуратные круглые углубления, в которых когда-то были закреплены светильники, питавшиеся не от проводов, а от общей энергосети убежища, уничтоженной командой Кайроса. Потолок, сводчатый и идеально ровный, не имел ни одной опорной балки — его держала та же сила, что стабилизировала стены, непостижимая технология Аэтерийцев.

И тут его взгляд упал на участок потолка в нескольких метрах от того места, где он лежал. Камни там выглядели иначе. Не так идеально подогнанными, поврежденными временем. Между ними виднелись сколы, трещины, а на полу лежала груда щебня и застывшей глины. Это было свежее повреждение. Очень свежее. Его падение. Он провалился сквозь землю в том месте.

Марк резко двинулся вперед. Боль в ребрах заставила его задохнуться, в глазах помутнело. Он замер, дожидаясь, когда волна спадет. Потом, двигаясь медленно, как глубокий старик, он подошел к месту обвала.

Осмотревшись, парень понял, что выбраться будет очень тяжело, но возможно — обвал образовал пологий склон. Цепляясь за выступы, он доберется до поверхности.

Он вернулся за своим шлемом, надел его на свою многострадальную голову и начал карабкаться вверх. Камни были острыми, они впивались в ладони и колени, но эта боль была почти приятной — она была реальной, земной, его собственной. Он отгребал руками мешающие обломки, а луч света выхватывал из тьмы узкую, почти вертикальную расщелину, уходящую вверх. Она была еле видна, но сквозь нее пробивался слабый, едва уловимый свет звезд. Надежда, острая и болезненная, кольнула его сильнее любого осколка, он удвоил свои усилия.

Марк уже преодолел треть пути, когда остановился пораженный пришедшей мыслью. Его будут искать. Точнее будут искать того, кто нашел данное убежище Древних. Петрович или кто-то другой обязательно поднимет тревогу. На место его падения придут. Сначала — чтобы разобраться. Но как только они увидят это… это место…

Его внутренний взор, наполненный знаниями Кайрона, дорисовывал картину. Они увидят не просто яму. Они увидят идеальную кладку. Технологию, которая не оставит сомнений — это творение Древних. Руины. Самая ценная, самая желанная находка для любого клана, для Империи.

И тогда начнется настоящая охота. Они перероют все. Спустят сюда сканеры, георадары, специалистов по магическому анализу. Они будут искать малейшие следы. Возможно, обнаружат остатки плиты и его крови. И они будут искать того, кто это сделал. Кто побывал здесь первым. Единственного свидетеля. И возможного