Альтерверс - Анатолий Мухин

холл с гардеробной плавно перетекал интерьером в ресторанный зал со сценой и барной стойкой. В разные стороны уходили коридоры с двумя десятками спален, в одну из которых стремился попасть Михаил Александрович. Тёмный свет помещений создавал атмосферу напряжённости вместо расслабления. Элина, усевшись за свободный стол, взяла Матвея за руку и прошептала:

— Может, пойдём отсюда?

— Я бы и рад, да мне нужно, — Матвей кивнул головой в сторону удаляющегося к барной стойке чиновника.

— Понимаю, просто, — девушка повернулась в сторону шумной компании нетрезвых дворфов, — они пялятся на нас. Жутко.

Половина столиков зала была занята, существа разных рас заказывали напитки, общались. На сцене меланхолично пела девушка, немногим старше Элины.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — улыбнулся оперативник, — вот они и любуются. Ни о чём не волнуйся. Я с тобой.

На всякий случай Матвей проверил кобуру с пистолетом под курткой. Наличие оружия при входе у него не проверили.

— Спасибо, родной, сама не знаю, — Эля замолчала, глаза девушки округлились от удивления. — Смотри. Вон там.

— Что? — Матвей повернул голову назад. — Где?

— Видишь, за тем столиком? Трое мужчин в компании местных дам. Посмотри внимательно на крайнюю справа, — Элина рассмеялась, прикрывая рот ладонью.

Куртизанки, подсевшие к посетителям, сильно навеселе, вливали в себя шампанское, вульгарно хохотали, их руки бродили по телам мужчин. Матвей вгляделся в одну из женщин, увидел в ней что-то очень знакомое. Он наверняка видел её прежде, но не мог вспомнить где. А потом электрический разряд пробежал по всему телу. С одним из отдыхающих сидела стройная, спортивного телосложения девушка с длинными прямыми волосами и ярким макияжем. Он не встречал эту девушку раньше — она была его дубликатом. Оперативник резко повернулся к жене, которая уже открыто смеялась в голос, вытирая слёзы.

— Как такое вообще возможно?

— А что? — сквозь смех спросила Эля. — Ты очень даже ничего!

В зал «Кентавра» вошли трое. Двое мужчин и девушка прошли к барной стойке, что-то спросили у бармена, сунули ему в руку пачку денег. Тот показал на дверь в коридоре, за которой Михаил Александрович уединился с суккубом. Высокая, стройная женщина, лицо которой оперативник не мог разглядеть в полумраке, кивнула бармену в знак благодарности. Трое направились в коридор к нужной двери. Матвей вскочил с места, направился за ними. Кто они и зачем решили помешать чиновнику? Михаил Александрович — человек сложного характера, он мог с лёгкостью обзавестись врагами в этом мире. Женщина жестом приказала мужчинам оставаться у двери, посмотрела в глубь коридора и бесцеремонно зашла в спальню. Матвей практически дошёл до входа в коридор, когда услышал голос жены:

— Матвей! — крикнула девушка. — Матвей!

Оперативник обернулся, увидел, как к Элине за стол подсел дворф в кожаной куртке. Он что-то говорил девушке, мерзко обнажая зубы в садистской улыбке. Эля попыталась отсесть, дворф приобнял её за плечи, продолжая шептать на ухо. Матвей подошёл к нему вплотную, тот не обратил на оперативника внимания. Тогда Матвей приставил к его шее пистолет.

— Отошёл.

— Эй-эй, — дворф поднял руки вверх и отклонился от девушки. — Спокойно! Я просто хотел познакомиться. Извини!

Моментально он пересел за свой стол и стал обнимать одну из куртизанок.

— Ты в порядке? — спросил Матвей, но не успел услышать ответа.

Раздался громкий хлопок и звук разбитого стекла.

Охранявшие дверь напряглись, один заглянул внутрь спальни, тут же показал напарнику жестом, что надо уходить. Меланхоличная песня в исполнении девушки продолжала звучать со сцены. Двое быстрым шагом направились к выходу из «Кентавра». Матвей не обратил на них внимания — был поглощён мыслью, что перед ним предстанет труп Михаила Александровича. Следом в голову ударила мысль, что исполняется единственный негативный сценарий. Руки похолодели, стали липкими от пота. Прикрытая дверь спальни распахнулась перед ним. Покрытый брызгами крови и шмотками мозгов, полностью обнажённый чиновник смотрел на оперативника широко раскрытыми от ужаса глазами. Позади, на полу, в луже крови лежала женщина. Суккуб оттолкнула Михаила Александровича и побежала вглубь по коридору.

— Какого хера? — спросил чиновник. — Где ты был?

— Что случилось?

— Я толком понять не успел. Вломилась вот эта, — чиновник показал рукой на труп, — сказала, что ничего личного, и наставила на меня ствол. Я в отключке был, сообразить толком не успел, очухался от выстрела. Её кто-то из снайперки снял.

— Одевайтесь, я пока всё разрулю с хостесс. Деньги?

— Вот, — дрожащей рукой Михаил Александрович передал Матвею пачку купюр.

— Давайте живо.

***

Хостесс приняла внушительную сумму денег за предоставленные неудобства с благодарностью. Матвей попросил, чтобы их имена и описания по приезде полиции не упоминались, на что получил снисходительную улыбку. Полиции не будет.

В гостинице Матвей попросил Элину собрать вещи, сам в номере у Михаила Александровича расспрашивал чиновника о подробностях инцидента.

— Я тебе уже всё сказал, — злился чиновник. — У меня нет здесь врагов, меня никто не знает. Ты мне скажи лучше, где был ты? Как ты их не заметил?

— Тёрлись какие-то черти у бара, откуда я мог знать? Подошли к бармену, спросили про вас, понимаете? Им нужны были вы. Зачем?

— Да почём я знаю? Ты оперативник — вот и разберись. Хер ли ты от меня-то хочешь? Я тебя ещё раз спрашиваю, где был ты?

— За столом.

— За столом, блин. А должен был пулей ко мне!

— Слушайте, началась заваруха, какие-то бухие дворфы докопались до Эльки. Всё слишком быстро произошло.

— И что, разрулил с ними?

— Да.

— Молодец. А я из-за твоей девахи чуть не подох.

— Не называйте её так, она моя жена.

— Да мне по херам, веришь, нет?

— Что я мог ещё сделать?

— Ручки в ножки и спасать мою задницу! — крикнул чиновник.

— Послушайте, я понимаю ваше негодование, но я сделал всё, что мог сделать в той ситуации. Вы в порядке — это главное. Но убить хотели вас. Вас, понимаете.

— Ага. А твоя работа — меня охранять, и ты с ней ни хера не справился! А всё потому, что вместо того, чтобы думать о работе, ты думал о своей ненаглядной жёнушке.

— Михаил Александрович, это не так. Это