Альтерверс - Анатолий Мухин

какая-то нелепая случайность. Я составлял сценарии на это задание. Ни мне, ни аналитикам не пришло в голову, что на вас будет совершено покушение. И уж точно никто не мог предположить, что вас спасут. Кто это был? Может, есть предположения?

— Да по херу. Главное — я живой. С остальным уже будем разбираться по приезде. А теперь иди отсюда, ты действуешь мне на нервы.

— Михаил Александрович…

— Я что, не по-русски говорю? Иди отсюда. И чтоб до перехода я тебя не видел!

— Михаил Александрович…

— Вон! — крикнул чиновник и бросил в сторону Матвея стеклянный стакан. Он ударился об стену справа от оперативника и разлетелся на множество осколков.

Матвей вышел из номера.

Ситуация укладывалась в голове с трудом. Кто-то знал, что чиновник будет в «Кентавре». Возможно, их подслушали. Возможно, проследили. Перед глазами всплыл образ женщины, пьющей кофе с утра в ресторане гостиницы «Империал». Нападавшие напомнили кого-то Матвею, по своему поведению они чем-то походили на сотрудников службы, хотя, может, это дорисовало воображение оперативника. Одним выстрелом нападавшей женщине снесло полчерепной коробки, Матвей не успел разглядеть её лица. Стрелявший знал о покушении на чиновника и спас его.

***

Эля совершила переход двумя часами ранее, Матвей прекрасно понимал, что его афера раскроется, как только они окажутся в родном объекте. Михаил Александрович не шёл на контакт. По дороге к точке перехода чиновник с каменным лицом прокручивал в голове сложившуюся ситуацию, при взгляде на Матвея его глаза наливались яростью.

Совершив переход, Михаил Александрович приказал встречающим его сотрудникам службы следовать за ним и прихватить с собой Матвея. Они отправились прямиком в здание НИИ на Профсоюзной улице, где Раскалову и Кашалотову сообщили о произошедшем.

Матвей сидел на неудобном стуле возле кабинета директора СКАР, прислушиваясь, что они обсуждают. Только иногда Михаил Александрович переходил на крик, заявляя, что это возмутительно и выглядит как саботаж. Через час он вышел весь взмыленный, сжав кулаки. Матвея чиновник даже не заметил. Следом вышел Кашалотов и пригласил оперативника войти.

Матвей переступил порог кабинета Анатолия Эдуардовича Раскалова впервые, помещение показалось молодому человеку на удивление скромным. Нежно-бежевые стены вместо привычных верхушке власти дубовых панелей, стол и кресло из магазина-производителя ширпотреба вместо мебели из резного дерева и кожи, ни единого портрета правящих, следящих за выполнением государственно важных задач. Огромная электронная карта на стене напротив окон привлекла внимание множеством красных и оранжевых огоньков.

Раскалов выглядел уставшим. Высокий, статный мужчина, на вид шестидесяти лет, сидел в кресле, сложив руки. Кашалотов громко выдохнул и сел возле Раскалова по другую сторону стола.

— Сядь, — скомандовал он. — Ты нарушил четыре статьи, Матвей.

— Игорь Сергеевич, я могу всё объяснить. Это не просто происшествие. За ним охотились, кто-то знал, что он будет в К18-27. Скорее всего, за нами следили. Нам нужно понять, кто и зачем…

— Матвей Евгеньевич, — перебил Раскалов, — вы поставили личное дело в противовес работе. Организация слишком много раз шла вам навстречу, однако вместо благодарности и верной службы вы решили, что СКАР — золотая рыбка, исполняющая любое ваше желание. Мы больше не нуждаемся в вашей оперативной деятельности.

— Как это понимать? Я что, попаду в аварию? — Матвей слегка повысил голос. — Или меня найдут с пулевым отверстием в виске и предсмертной запиской? Утону? Знаю я, как у нас всё устроено.

Раскалов и Кашалотов удивлённо переглянулись между собой.

— Фёдоров, ты совсем обалдел? — крикнул Кашалотов.

— Анатолий Эдуардович, позвольте загладить вину. Для меня честь работать здесь. Я готов исправить ситуацию и очистить репутацию. Вернуть ваше расположение. И ваше, Игорь Сергеевич, — оперативник сделал паузу. — Как угодно. Позвольте мне расследовать это дело. Установить, кто пытался убить Михаила Александровича. Прошу вас, дайте мне шанс.

— Даже из глубокого уважения к вашему отцу я не могу этого сделать, — ответил Раскалов. — Тем более мы и так знаем, что произошло. Вы никак не могли повлиять на ход событий, на Михаила Александровича всё равно было бы совершено покушение.

— Что? Как?

— Мы пока не нашли исполнителей, но точно знаем, что цель этой операции — подрыв деятельности нашей организации. Однако к вам это больше отношения не имеет.

Матвей почёсывал указательный палец правой руки.

— Михаил Александрович требует вашего увольнения. Я подключил Евгения Николаевича, он убедил Михаила Александровича, что увольнение — не выход. Нами был достигнут компромисс, — Раскалов поднялся с кресла, Матвей тут же встал следом. — Вы переводитесь в архив, Фёдоров. С этого дня вам запрещено заниматься оперативной деятельностью. Приступаете через месяц. Вы свободны.

Кашалотов затянулся сигаретным дымом, наблюдая за реакцией ошарашенного Матвея. Оспаривать, взывать к милосердию, обещать что-либо, чтобы исправить ситуацию, не имело смысла — решение удовлетворяло все стороны. День за днём, месяц за месяцем, год за годом, сидя в подвальном помещении службы, среди покрытых толстым слоем пыли документов, книг и жёстких дисков, Матвей будет вспоминать те немногочисленные объекты, которые ему удалось посетить.

***

Эля проснулась с первыми лучами солнца. Сладко потянувшись, она провела рукой по стороне кровати Матвея, не обнаружив мужа рядом, открыла один глаз и оглядела номер отеля «Мариотт» в самом сердце Парижа. С небольшого балкона с видом на Эйфелеву башню доносились два голоса — Матвей разговаривал по видеосвязи с отцом.

— Я всё понимаю, — говорил Матвей, — но я не мог поступить иначе.

— Видимо, не мог, — прерываясь, отвечал Евгений Николаевич. — Ты поступил так, как счёл нужным. Это важно. Возможно, я поступил бы так же, оказавшись на твоём месте.

— Ты бы никогда не взял с собой маму.

— Не кори себя. Это был твой выбор, как и взяться за это дело. На тот момент он казался тебе верным.

— Да, но был ли этот выбор правильным?

— Нет такого понятия, как правильный или неправильный выбор, Матвей, есть только тот, что в момент времени кажется нам единственно верным. Понимание этого факта приходит с годами. После остаются только последствия.

— Меня ждёт успешная карьера, — рассмеялся Матвей.

— Архив — отличное решение. Ты останешься внутри конторы, сможешь дышать её воздухом, не ввязываясь в дурацкие истории. Заработанных денег хватит