Вмерзшие в S-T-I-K-S 3. Рожденные холодом - Дмитрий Крам

Из-за ящиков в углу вылетает рука, метнуть гранату не успевает, марево, возникшее над ней, выбивает зеленую тушку. Ай да Салага, ай да молодец. Взрыв! За ящиком вспышки выстрелов. Под потолком что-то клубится. Сгусток черного дыма пытается просочиться через дыру от осколков. Навелся, трижды выжал спуск. Грузное тело с криком падает на землю. Хруст костей. Занавес.

— Я все, — орет Воронцов, и мы ныряем щучкой в пулеметную точку. Я умудрился обжечься дулом все еще раскаленного ствола пулемета. Сам стрелок хрипел и хватал меня за ноги. Пришлось вмазать ботинком раз десять, живучий, сука, как инопланетянин.

Мы замерли, прислушиваясь и подняв стволы вверх. Повсюду велась стрельба. Раздались очень быстрые шаги, удар о бочку из баррикады, и выстрел шагах в десяти. К нам в яму рухнул мужик, на ходу он успел нажать на спуск, попал очередью мне в грудь. Воздух из легких выбило, противник брякнулся о пулемет, но даже вскрикнуть не успел, Воронцов всадил в него остаток магазина.

Я вдохнул, закашлялся, запустил палец в пулевое отверстие, соскреб ногтем свинцовую стружку, пощупал нагретую бронепластину.

— Этот последний был, — сказал в эфир Салага. — Быстрый, зараза. Я на движение стрелял, даже разглядеть не смог.

— Спасибо, — хором выдали с Воронцовым.

— Танк, Варик, давай те к нам, — скомандовал я и переключил рацию на общую частоту, — Дальний ангар — чисто.

— Принял, — отозвался Пыр.

— Второй этаж зачищен, — доложился кто-то. Уже, значит, главное здание штурмуют.

— Знахаря к колонне.

— В сгоревшем самолете зашкерился, — прозвучал голос сенса. Следом застрекотал автомат, взорвалась подствольная граната. — Минусанули. Трое уходят на север.

— Гончий, давай по следу! — скомандовал Пыр.

— Морж двухсотый.

— Взял пленного.

— Спека в ближний правый ангар.

— Один выполз из-под снега, идет на запад. Твари со всех сторон.

— Раненых к машинам, — снова подал голос Пыр. — Пулеметчики, к орудию, готовьтесь встречать зараженных.

— Главное здание — чисто!

Так, а вот это уже херово. Сейчас начнут от зараженных отбиваться. Якимура явится, я почему-то в этом уверен. Надо действовать сейчас, мне кажется, у Пыра приказ, нас без сопровождения не отпускать.

— Так, все, парни, треть дозы спека, и бегом к машине. Бежим так быстро, будто там бесплатно путевки в рай раздают.

И мы побежали. На хвост нам падали твари, но почти тут же теряли к нам интерес, ведь им попадалось мясцо повкуснее, которое не огрызается свинцом в харю. Добежали до колонны за считанную минуту, впереди нас был пулеметчик из группы Пыра, он уже схватился за поручень и хотел заскочить внутрь. Я немного подтолкнул его, парень ударился головой о железо, хват его ослаб, нога соскользнула. Я поймал бойца и за шкирку швырнул в сугроб.

— Прости, дружище, — бросил ему напоследок.

Транспорт почти не пострадал, только царапины от осколков и проплешины от пуль. Движок не успел толком остыть, поэтому завелся с первой попытки.

— Всё, отбой операции, — сказал Пыр. — Самое страшное уже позади. Кто там на крыше шарится? Двое человек, останьтесь на позиции, отработайте по мутантам. Аккуратно только, нас не зацепите. Почему пулеметы в колонне молчат? Тварей все больше, быстрее, мля! Командирам групп доложить о потерях.

— Это у вас все самое страшное позади, а у нас только начинается, — сказал я и выжал педаль газа.

— Эй, кто там поехал? — спросил Пыр. — Заноза, мать твою! Стой! Это приказ! Стреляйте по колесам! Остановите его, ну же!

Глава 33

Охота на скреббера

День шестьдесят девятый

Просторы Стикса

Минус двадцать пять градусов по Цельсию

Никто нам по колесам не стрелял, попросту не успели, один единственный идиот выдал очередь по броне, только зря БК потратил, лишь краску соскреб. Хоть мы и сваливали так некрасиво, оставшимся бойцам я подсобил, как мог — сшиб трех зараженных, заляпав бронестекло, а Танк, добрая душа, даже матерого сугробника из пушки подбил.

Адреналинчику хапнули знатно да еще все это дело спеком шлифанули. На каждого такое сочетание действовало по-разному, и теперь все пытались прийти в себя. За рулем бронированной махины делать это не слишком удобно, поэтому приходилось прилагать волевые усилия, буквально силой мысли заставляя химический коктейль в крови быстрее рассасываться.

Я как полоумный постукивал по рулю и опасно входил в повороты. Отпустило лишь, когда объезжали затор на дороге и ползли по сугробам, Воронцов сел за руль, а мне и Танку пришлось в рукопашную раскидывать лезущих зараженных.

По моим расчетам в пути нам предстоит провести от одного до трех дней в зависимости от везения, маршрут ни хрена толком не разведан. Вояки старались не светиться в этом районе раньше времени, чтобы не привлекать внимание. Так что имеются только карты полугодовой давности без актуального графика перезагрузок, а, если учесть обновление кластеров после Срани, цена этой информации равна цене человеческой жизни в Улье, то есть абсолютному нолю.

— Эй, рейдеры херовы, — обратился я ко всем, — не передумали со мной ехать? Сейчас еще можно развернуться.

— Морда мутантская, ты же без нас и часа не протянешь, во что-нибудь вляпаешься, — сказал Воронцов.

— Во-во, — поддакнул Салага. — Так твое проклятье хотя бы на пятерых делится и, фактор Ф немного теряет свою разрушительную силу.

— Ты еще формулу высчитай, — фыркнул я.

— Нечего тут считать, — сказал Варик. — Просто умножаешь все на ноль. Примерно такой результат и получится. Не веришь мне, у пещерников спроси.

— Это, наоборот, хорошо, — сказал Танк. — Будем надеяться, что эта математика и с той тварью сработает.

Я, конечно, в душе посмеивался над их теорией о «проклятии Фарта» и всем в таком духе, но как ни крути, в этом имелась доля правды. Мои действия приводят в движение странные цепочки событий, бередят старые раны на этом замершем трупе северного участка Улья до такой степени, что в итоге все начинает рассыпаться.

Больше всего почувствовал это, когда возвратился в Цитадель. Я не вернулся домой, а вторгся. Снова влез в чужие жизни, потащил их черти куда. Если они все погибнут, будет ли добытая жемчужина стоить того? Будет ли жизнь моего будущего ребенка стоить жизни четверых моих друзей?

Не зря же у меня умение ходить по Черноте. Может, это отражение моего образа