Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

озере был настоящим подарком в его жизни. Теперь можно держать под контролем жизнь Аниты и Насти, в любой момент появляясь здесь, если не удастся забрать их с собой. Вот только в какой точке будет выход в его Яви?

— Ну и отлично, — егерь, казалось, тоже был рад, что сумел потрафить своему хозяину. Он лихо вскочил в седло снегохода. — Садись, барин! Поехали домой. Там уже и банька подоспела, небось, и свеженина в латке шкворчит.

— Уговорил, искуситель! — хлопнул по плечу егеря Никита, как только удобно устроился на сиденье.

Освещенный магическими фонарями гостевой зал в сгущающихся вечерних сумерках казался Даше каким-то сказочным замком в лесной глуши, которым заправляет молодой и загадочный принц. Он и сидел рядом, чему-то таинственно улыбаясь и подкладывая девушке на тарелку самые вкусные кусочки жареной оленины, печени и еще каких-то необычных яств с душистыми травами, приготовленных местными егерями.

Конечно, хотелось бы принарядиться сообразно ситуации: красивое приталенное платье, распущенные волосы, какое-нибудь украшение в виде золотого обруча на голове. Но и обычная теплая клетчатая светло-коричневая рубашка, заправленная в охотничьи штаны, тоже годится. Да и зачем здесь платье? Кого удивлять? Среди сидящих за столом людей только один человек привлекал ее, изредка касаясь своими пальцами тонкого запястья, будоража девичьи фантазии и мечты.

Сидевшие за столом верные соратники со сдержанным воодушевлением пили из кубков… из серебряных чарок водку. Но не все. Кому предстояло заступать на ночное дежурство, обходились ягодным морсом. А все остальные, подшучивая над ними, клятвенно обещали выпить за них удвоенную норму. Под жареную свеженину водочка шла необыкновенно легко.

Никита обходился вином, как, впрочем, и Даша. Она изредка пригубливала напиток из высокого кубка — да, это был настоящий серебряный с искусной чеканкой кубок, который достал из шкафа Никанорыч и торжественно поставил перед гостьей — и тоже улыбалась происходящему. Трапеза была настолько необычной, что она прониклась этим полумраком, говором мужских голосов, треском поленьев в огромной печи, что не хотелось никуда уходить. Но баня с ее парилкой давала о себе знать. Глаза все чаще и чаще закрывались от обильной пищи, от выпитого вина, а голова стала клониться вниз. Еще немного — и она просто положит ее на руки и уснет за столом.

— Мы ненадолго отлучимся, — сказал Никита, вставая. — Провожу боярышню до комнаты.

Даша встрепенулась и сказала, что может сама подняться наверх, без всякой помощи. Но ей было приятно, что волхв все же сопроводил ее до комнаты и пожелал спокойной ночи. Обернувшись на пороге, девушка обхватила Никиту за шею, чувствуя легкий хмель в голове, и прижалась губами к щеке молодого волхва. Замерев на несколько секунд, она отстранилась и легонько толкнула ладошкой Никиту в грудь.

— Иди, — прошептала она. — Только не задерживайся надолго.

Вернувшись за стол, Никита оглядел сотрапезников и посерьезнев лицом, сказал:

— Как растает лед на озере, нужно будет срубить прочный щит и заякорить его на том месте, где укажет Никанорыч.

— Сделаем, хозяин, — кивнул Мураш, не задавая лишних вопросов. — Аккурат к весне соорудим плотик прямо на льду. А потом отгоним на середку.

Тем самым он дал понять Никите, что знает об Источнике. Молодой егерь хотел возвыситься в глазах наместника, справедливо полагая, что Никанорыч не вечен, а дела кому-то нужно передавать. Мурашу нравился лес, нравилась его работа, и уходить куда-либо он не собирался. Быть нужным хозяину — это наиважнейший фактор, за который держался егерь.

— И еще…, — Никита повертел в руках бокал, из которого пила Даша, и внимательно рассмотрел изящную чеканку на боках. — С этого момента очень внимательно следите за местными, но не препятствуйте излишне. Можно, конечно, запретить жителям деревни ловить рыбу в озере, но тогда у них появится желание разузнать, почему водоем закрыт для посещения. Никанорыч, тебе хватает помощников? Может, еще людей привлечь для охраны?

— Ну, от одного бы я не отказался, — покряхтел старый егерь. — И машину надо новую. Внедорожный «медведь» уже разваливается, подвеска трещит. Почитай, лет десять на ней гоняем. Петр Григорьевич обещал поменять, да, видать, позабыл.

— Я выделю вам машину, — кивнул Никита. — Волгарь поедет с нами и вернется обратно на новой лошадке. Старую можете оставить здесь. Вдруг запчасти пригодятся, починить проблемные узлы удастся.

Волгарь — коренастый мужик лет тридцати пяти, с густой бородой — проходивший по штату лесного хозяйства водителем, солидно кивнул. От избытка чувств он хлопнул широченной ладонью по спине сидевшего рядом Радислава.

— Дело говоришь, хозяин! — обрадовался Никанорыч. — Вот это дело! А мы тебе соорудим плотик-то, не сомневайся. И за озером смотреть будем во все глаза. Шалить никому не дадим. Если что худое — армейская рация есть, свяжемся.

— Вполне возможно, что я буду частенько появляться на кордоне, — предупредил Никита. — Особенно ближе к весне и летом. Чужаков отслеживать тщательно, но в контакт с ними не вступать. С браконьерами обходитесь своими силами согласно Лесного Уложения. Все внимание точке.

— Ясно, хозяин, — прогудел Волгарь. — Присмотрим.

Никита оставил Радислава за старшего, предупредив того, чтобы водку больше никто не пил, и потопал спать. Ко всеобщему удивлению, на дворе разыгралась метель, хотя ничто не предвещало ненастья, как уверял всех Мураш. Снежная крупа, гонимая ветром, билась в стекла, ощутимо сотрясая оконные рамы. Непогода как будто хотела ворваться внутрь и заморозить все то, что олицетворял крепкий рубленый дом с теплом, исходящим от печи.

Только Никита знал, а Никанорыч догадывался, какие силы притянули пургу. Выход энергии требовал компенсации в природе. Вот и бушует снежная круговерть.

В спальне было тепло и уютно. Маленький светильник на прикроватной тумбочке едва освещал постель, в которой спала Даша, накрывшаяся теплым одеялом по самый нос, а сверху натянув еще и накидку из волчьих шкур. Улыбнувшись, Никита осторожно пересек комнату, чтобы лечь в соседней спальне, но в спину ударил совсем не сонный голос девушки:

— Никита! Посиди со мной!

— А ты не спишь, хитрюга, — нисколько не удивился Никита, возвращаясь к кровати и присаживаясь рядом. Аура Даши нешуточно полыхала изумрудно-алым огнем, и опытного волхва должна была насторожить такая цветовая гамма, излучаемая девушкой.

Даша пододвинулась, давая ему место, сама же ловко уселась, опершись спиной на высокую спинку кровати. Подтянув одеяло одной рукой к подбородку, другой вцепилась в широкое запястье волхва и прошептала:

— И почему я не удивлена? Ты же маг, сразу догадался. Хоть бы раз отключил свои способности.

— Привык постоянно быть начеку, — пошутил Никита, жадно вглядываясь в лицо девушки, снова приобретшее благодаря игре света и тени черты Тамары. Это наваждение пугало его и одновременно заставляло