Гамбит Курьера - Всеволод Бельц

"Противоположность страху – это не храбрость. Это – надежда. Творчество. Безумие мечты," – сказал он. – "Тинкер, слышишь меня?"

"Да!"

"Пробуждай его. 'Странника'. Полностью. Сними с него успокаивающее поле 'Эгиды'. Дай ему всю энергию 'Жнеца'. И направь его. Прямо на эту тварь!"

"Но, Алекс! Он же неконтролируем!" – запротестовала Киана.

"Пусть! Пусть Хаос сразится с Кошмаром! Пусть безумный художник покажет этому сгустку боли, что такое настоящее творчество!" – в голосе Алекса звучало отчаянное вдохновение.

Тинкер не колебалась. Она доверяла Алексу. Она приложила руки к сфере. "Просыпайся! Пора играть!"

Перламутровая сфера на 'Жнеце' взорвалась радужным светом. Анти-Ключ Хаоса был свободен. И он увидел перед собой достойного противника. Гигантскую, уродливую, полную негатива кляксу на чистом холсте реальности.

"О-о-о! А вот это уже по-настоящему интересно!" – раздался в их головах восторженный, безумный смех 'Странника'. – "Какой цвет! Какая текстура! Какой потенциал! Я должен это… перерисовать!"

Корабль 'Ночной Жнец', теперь полностью под контролем Анти-Ключа, превратился в перламутрового мотылька из чистого света и рванулся навстречу темному щупальцу.

Началась битва, которую никто не мог предсказать. Битва двух нематериальных, божественных сущностей. Чистого, созидательного Хаоса против грязного, самопожирающего Кошмара.

Алекс, Киана и Тинкер стали зрителями. Их план по спасению человечества провалился. Но они, сами того не желая, запустили процесс… экзорцизма. Изгнания демона, которого человечество породило и спрятало в своей собственной колыбели. И теперь им оставалось только молиться, чтобы после этой битвы от самой колыбели хоть что-то осталось.

Глава 99. Песня Двух Богов

Битва, развернувшаяся между Землей и Луной, не была похожа на сражение. Это был танец. Сюрреалистичный, пугающий и завораживающе красивый вальс двух противоположностей.

Кошмар, темное щупальце, состоящее из миллиардов страданий, атаковал волнами чистой негативной энергии. Он пытался заразить Анти-Ключ своим отчаянием, своей болью. Он показывал 'Страннику' образы смерти, распада, бессмысленности существования.

'Странник' же, управляя 'Ночным Жнецом' как кистью, отвечал на это фейерверком творения. На каждую волну боли он отвечал вспышкой чистой, незамутненной фантазии.

Тьма показывала ему образ горящей планеты? 'Жнец' рисовал в пустоте созвездия из живых цветов, которые своим светом гасили пламя. Кошмар насылал на него чувство вселенского одиночества? 'Странник' создавал вокруг себя тысячи призрачных, поющих китов из перламутра, которые своим хором заглушали шепот пустоты.

Это был спор двух художников с абсолютно разным видением мира.

На мостике "Фантома" команда наблюдала, затаив дыхание.

"Я… я не понимаю, кто побеждает," – прошептала Тинкер.

"Никто," – ответил Алекс. Он, как никто другой, чувствовал суть происходящего. – "Они в тупике. Кошмар не может 'заразить' Анти-Ключ, потому что у того нет 'я', которое можно было бы заставить страдать. Он – чистая идея. А Анти-Ключ не может уничтожить Кошмар, потому что тот питается любой сильной эмоцией. Чем ярче творчество 'Странника', тем сильнее становится его противник-тень. Они будут сражаться вечно. Пока не истощат друг друга и не уничтожат всю систему".

"Значит, нам все-таки придется вмешаться," – сказала Киана.

"Да. Но не как воины," – Алекс посмотрел на 'Эгиду', которая спокойно лежала на консоли. – "А как… дирижеры".

Он понял, чего не хватало этой 'картине'. Она была черно-белой. Абсолютный хаос против абсолютного негатива. В ней не было третьего элемента. Того самого, что отличало его от них обоих.

Баланса.

"Киана, Тинкер," – его голос был спокоен. Он знал, что делать. – "Мне нужно ваше… сотворчество. Тинкер, мне нужна твоя самая смелая мечта. Та, что про 'лечение' мертвых планет. Представь ее. Во всех деталях".

Девочка закрыла глаза и сосредоточилась.

"Киана, а мне – твое самое болезненное и одновременно самое светлое воспоминание. То, что сделало тебя… тобой".

Киана на мгновение замерла, а потом, поняв его замысел, тоже закрыла глаза. Она вспомнила. Свой побег из корпоративного интерната. Страх, одиночество. И первое, пьянящее чувство свободы, когда она впервые взломала защищенную сеть и поняла, что может быть кем угодно. Боль и надежда, сплетенные воедино.

Алекс положил руки на 'Эгиду' и открыл свой разум. Он не стал призывать Ключ или Тень. Он стал проводником.

Он взял чистую, идеалистическую мечту Тинкер о созидании.

Он взял сложное, горько-сладкое воспоминание Кианы о свободе, рожденной из боли.

И он добавил к этому свое собственное. То самое, 'записанное' на Ксилоне. Простое, тихое человеческое счастье от прикосновения руки и наблюдения за волшебными огнями.

Он сплел эти три нити – Мечту, Свободу и Счастье – в один аккорд. В послание, которое было ни Порядком, ни Хаосом.

И, используя 'Якорь' на Луне как усилитель, он послал этот 'третий голос' прямо в центр битвы.

Эгида вспыхнула не золотым, не белым и не радужным, а теплым, живым, человеческим светом.

И Кошмар, и 'Странник' на мгновение замерли. Они оба 'услышали' этот новый, тихий голос.

Кошмар, привыкший питаться только болью и страхом, столкнулся с чем-то, что не мог 'переварить' – со сложными, многогранными эмоциями. С надеждой, рожденной из отчаяния. Счастьем, омраченным знанием о его конечности. Это 'отравило' его. Его темная форма начала рассеиваться, теряя свою концентрацию.

А 'Странник', вечный искатель нового, впервые услышал музыку, которая была сложнее и глубже его собственных безумных импровизаций. Он услышал гармонию, рожденную из несовершенства. И это… восхитило его.

"Что… это… за… песня?" – прозвенел в их головах его любопытный голос.

Алекс воспользовался этим моментом.

"Это – наша песня," – ответил он. – "Песня тех, кто живет между светом и тьмой. И мы приглашаем тебя присоединиться к хору. Вместо того чтобы перерисовывать этот мир, помоги нам его… дописать".

Он протянул ментальную 'руку' не только Анти-Ключу, но и ослабевшему Кошмару.

"А ты," – обратился он к темной сущности, – "тебе не нужно больше быть тюрьмой для чужой боли. Стань ее хранителем. Стань памятью. Предупреждением. Но не палачом".

Он предложил им обоим не победу или поражение. А новую роль. Новый смысл.

Это был абсолютный, безумный блеф.

Но он сработал.

Кошмар, потерявший свою силу, начал втягиваться обратно, к Земле. Но теперь это была не атака. Он возвращался… домой. В глубины коллективного сна, чтобы стать не монстром под кроватью, а тенью в уголке, которая просто напоминает о том, что тьма существует.

А 'Странник' сделал нечто иное. Его перламутровый аватар подлетел к 'Фантому'.

"Твоя музыка… она интересна," – сказал 'Странник'. И перламутровая сфера Анти-Ключа, его физическое воплощение, отделилась от умирающего 'Жнеца' и плавно полетела к 'Фантому', пройдя сквозь его корпус, как призрак.

Она появилась на мостике, зависнув в воздухе. Она излучала тепло и тихое, мелодичное гудение.

"Что… что он делает?" – прошептала Тинкер.

Он сдается, – с недоверием констатировал Ключ в голове Алекса. – Нет. Не сдается. Он… предлагает себя в качестве… Он хочет понять.

"Он не может просто так болтаться по кораблю," – сказала Киана, приходя в себя. – "Он –