Экспансия на позавчера - Алексей Небоходов

Музыка сменилась – темп ускорился, люди стали двигаться быстрее, смех раздавался всё громче. Томас кружил Лану, пока та не потеряла равновесие и, спотыкаясь, рухнула на диван, взрываясь заразительным хохотом. Реми, который сначала просто наблюдал, в какой-то момент шагнул вперёд и, неожиданно ловко подхватив Лиану за руку, повёл её в вихре плавных движений. Иван даже не успел среагировать, но, когда увидел, как Лиана смеётся, откинув голову назад, понял, что ему это даже нравится.

Танец длился долго – возможно, час, возможно, вечность. Они двигались, не задумываясь, не следя за временем. Вино окончательно смешалось с ритмом крови, лёгкость охватила всех, и когда музыка наконец замедлилась, Томас, опустившись в кресло, тяжело выдохнул:

– Ну что, – с довольной улыбкой произнёс он, – теперь вы точно наши.

Элиза, пытаясь восстановить дыхание, ткнула его в бок:

– Они и так были наши, но теперь хотя бы не могут этого отрицать.

Лиана, всё ещё смеясь, опустилась рядом с Иваном, прижимаясь к нему плечом.

– Мне кажется, – прошептала она ему на ухо, – мы слишком долго жили в мире, где люди боятся просто танцевать.

Иван кивнул, но ничего не ответил. Он просто наслаждался тем, что мог позволить себе быть здесь, чувствовать этот момент, знать, что ночь закончится, но воспоминания останутся.

Когда соседи наконец разбрелись по домам, оставив после себя лёгкий хаос из опрокинутых стаканов, смятых подушек и всё ещё тлеющих следов тепла в воздухе, Иван и Лиана остались вдвоём. Они еле держались на ногах – не только от выпитого, но и от усталости, от движения, от эмоций, которыми был наполнен этот вечер.

Но прежде, чем разойтись окончательно, все ощутили, что-то в воздухе изменилось. Томас, всё ещё не отпуская Лану, наклонился к ней, что-то сказал, и та, усмехнувшись, покачала головой, но не отстранилась. Элиза, лениво потянувшись, скользнула взглядом по Реми – тот улыбнулся, чуть склонив голову, и едва заметным жестом пригласил её к себе.

– Ну что, – протянул Томас, поднимаясь, – я бы сказал, что ночь на этом заканчивается, но, кажется, для кого-то она только начинается.

Лана рассмеялась, позволяя ему обнять себя за талию.

Реми, неспешно поднявшись, жестом пригласил Элизу следовать за ним.

– До завтра, – усмехнулась она, бросая Лиане лукавый взгляд.

Иван и Лиана переглянулись, но ничего не сказали. Они просто проводили их взглядом, ощущая, как ритм ночи постепенно сменяется чем-то более интимным, мягким, тёплым.

Когда тишина наконец поглотила комнату, Лиана прислонилась к стене, закрыв глаза.

– Знаешь, – сказала она, – я думаю, что мы действительно нашли место, где нам хорошо.

Иван не ответил, но, шагнув ближе, легко провёл пальцами по её щеке. Она улыбнулась, не открывая глаз. Музыка всё ещё звучала в их головах, даже когда они наконец позволили себе просто замереть.

На следующий день Керн вёл Ивана и Лиану по улицам Летари так, будто намеренно позволял им впитать атмосферу города, ощутить его естественную пульсацию, в которой не было напряжённой чёткости Орд-Нока, но была внутренняя стройность, рождённая не из контроля, а из осознанного выбора. Здесь никто не стоял над людьми с инструкциями, не посылал их в нужном направлении, но при этом город не выглядел хаотичным. Всё словно само находило своё место, укладываясь в логическую, но не навязанную структуру.

Пройдя через несколько извилистых улиц, они вышли на просторную площадь, окружённую зданиями, выполненными в совершенно разном стиле, но объединёнными общей идеей – здесь чувствовалась открытость и внутренняя свобода архитектуры, в которой не было строгих симметрий, но было ощущение уместности. В центре возвышалось здание Совета – не массивный административный комплекс, не мрачный монумент власти, а скорее место для собраний, для общения. В его конструкции сочетались дерево, стекло и металл, но не в стандартных сочетаниях холодного расчёта, а так, будто это было здание, выросшее само по себе, подчиняясь не жёстким планам, а естественному развитию города.

Керн провёл их внутрь, не прерывая разговора, не подготавливая их к встрече, но создавая у них ощущение, что этот момент – всего лишь ещё один шаг, ещё один виток их знакомства с Летари. Здесь не было охраны, не было металлодетекторов, не было необходимости предъявлять документы. Всё работало на доверии, но это доверие ощущалось лучше, чем любые внешние меры предосторожности.

Они вошли в просторный зал, в котором не было громоздких колонн и массивных конструкций, давящих на сознание. Свет проникал внутрь естественным образом, рассеиваясь мягким сиянием по стенам, создавая впечатление, будто здесь всегда было утро – то утро, которое обещает ясность, но не требует спешки. Люди внутри зала – а их было немного – не выглядели как чиновники. Обычные жители Летари, некоторые в простых одеждах, другие в нарядах, подчёркивающих их индивидуальность, свободно перемещались, общались, обсуждали что-то, не создавая ощущения строгого протокола.

Керн провёл их вглубь здания, к двери, за которой, как они уже поняли, их ожидал тот, ради кого они сюда пришли.

– Он ждёт вас, – просто сказал Керн, жестом указывая на вход.

Дверь плавно отъехала в сторону, и они вошли.

Человек, который сидел за длинным, но не официальным столом, не выглядел строгим правителем. Высокий, стройный, с лёгкой сединой на висках, он поднялся им навстречу с той естественной грацией, которая отличала людей, привыкших к вниманию, но не злоупотреблявших властью.

Черты лица – те самые, знакомые по архивным записям, по старым фотографиям и видеоматериалам. Всё в нём напоминало того человека, который когда-то был символом целой эпохи на Земле, но при этом он не выглядел копией, не казался тенью ушедшего времени. В его взгляде не было застывшего прошлого – только настоящее и будущее.

– Рад вас видеть, – произнёс он голосом, в котором звучала та же уверенность, что и в его знаменитых речах, но теперь мягче, спокойнее, без показного пафоса.

Иван и Лиана переглянулись, а затем шагнули ближе.

– Джон Фицджеральд Кеннеди, – представился он, протягивая руку, будто они не знали, кто перед ними.

Иван пожал его руку, чувствуя неформальную силу этого жеста. Не давление власти, а уверенность человека, который знает, кем является.

– Нас предупреждали, что вы впечатлитесь, – с лёгкой улыбкой добавил Керн. – Удивительно, как быстро легенда становится частью реальности.

Кеннеди усмехнулся.

– Легенда – это то, что остаётся в книгах. Я – это просто я.

Он жестом пригласил их присесть за стол. Здесь не было трона, не было помоста, не было формального разграничения «правитель» – «гости». Они были на равных. Но даже так было очевидно