Экспансия на позавчера - Алексей Небоходов

– Может, всё дело в том, что людям дали право самим решать, какой должна быть их жизнь. В Орд-Ноке никто не выбирал. Ты просто следовал по пути, который определили за тебя.

– Но, если все делают, что хотят, как они удерживают порядок? – спросила Лиана.

– Они не боятся друг друга.

Он сказал это, сам удивившись простоте своего ответа.

В Орд-Ноке люди не просто подчинялись системе – они боялись её. Боялись выйти за рамки, сказать что-то не то, выразить сомнение, подумать неправильно. Здесь не было страха. Люди могли спорить, могли не соглашаться, могли создавать свои миры, если их не устраивал существующий. Но они не жили в постоянном напряжении.

– Думаешь, мы можем стать частью этого? – спросила Лиана. Иван посмотрел на неё:

– Мы уже стали.

Она усмехнулась, но не возразила.

Где-то внизу женщина со светлыми, почти серебристыми волосами медленно шла по улице, ведя за руку ребёнка. Они о чём-то разговаривали, и, судя по выражению лица женщины, разговор был не строгим, не поучающим, а скорее лёгким, наполненным доверием.

Летари не был идеальным. В этом мире не было абсолютных гарантий, не было механизмов, которые предотвращали бы ошибки. Здесь можно было ошибаться. Можно было пробовать, терять, начинать сначала. Здесь не было жестоких санкций за неверный шаг.

– Мы остаёмся? – спросила Лиана.

Иван посмотрел на неё, потом на город, потом снова на неё:

– Мы остаёмся.

Она медленно кивнула, принимая его слова как нечто само собой разумеющееся.

Позже они сидели на террасе, наблюдая, как Летари продолжает жить своей жизнью. Ночь текла медленно, мягко, без резких переходов. Им больше не нужно было спешить.

Глава 20

Сквозь плотные облачные образования, рассекая слои турбулентности, в верхних слоях атмосферы Севантора, медленно снижался звездолёт «Артемида». Он двигался безупречно точно, словно сплетённый из самой тьмы космоса, бесшумно, скрытый от глаз и сенсоров планеты. Его гравитационные компенсаторы поглощали любые колебания, делая посадку идеально выверенной.

Но даже для такой махины, способной подчинять себе пространство, Севантор был чуждым миром. Планета жила по своим законам, искажая гравитационные потоки, искривляя время, создавая аномалии, которые не поддавались стандартному анализу.

На борту корабля царила строжайшая дисциплина. Солдаты, аналитики и научные специалисты заняли свои места, не задавая вопросов, не выказывая сомнений. Всё было чётко распланировано, без случайных движений и лишних слов. Для каждого из них эта операция была лишь очередным шагом в бесконечной череде миссий, подчинённых интересам Земли.

В центре командного модуля, сложив руки за спиной, стоял адмирал Дуглас Хэйвард – высокий, поджарый мужчина с резкими, словно высеченными в камне чертами лица. В его взгляде не было эмоций. Только холодная, безупречная рассудительность.

– Доложите обстановку, – его голос был ровным, без напряжения.

Молодой офицер Роберт Грин активировал сенсорные экраны, запуская глубокое сканирование планеты. Перед ними развернулась картина хаоса, который невозможно было объяснить простыми терминами.

– Гравитационные аномалии охватывают всю поверхность. Точки максимальной нестабильности – в пределах 15° южной широты и 40° восточной долготы. Пространственные разрывы фиксируются в нескольких зонах, но прямых признаков разумной жизни нет.

Хэйвард кивнул, не отрывая взгляда от данных:

– Энергетические сигнатуры?

Грин переключил проекцию:

– Обнаружено три крупных источника активности.

На экране высветились три красные отметки, словно ожоги на поверхности Севантора.

– Первая – зона разбитых звездолётов. Массивное скопление кораблей, многие из которых относятся к старым моделям земного флота. Вероятно, именно здесь погиб пропавший экипаж.

– Вторая?

– Аномальное энергетическое поле. Его природа неясна, но мы фиксируем искажения в структуре пространства. Возможное следствие экспериментов, проводившихся на планете учёными Земли в прошлом.

Хэйвард медленно выдохнул:

– Они пытались создать новые измерения…

Это не было секретом для колониальной администрации. Земные лаборатории, исследовавшие природу пространства-времени, проводили на Севанторе эксперименты, пытаясь создать изолированные карманы реальности. Если этот источник энергии до сих пор активен – значит, что-то пошло не так.

– Что с третьей зоной?

Грин на секунду замешкался, прежде чем ответить:

– Она закрыта от наших сенсоров.

Адмирал нахмурился.

– Поясните.

– Вся эта область погружена в пространственную нестабильность. Сенсоры просто не могут проникнуть внутрь. Нет прямых доказательств жизни, но исключать ничего нельзя.

Хэйвард сжал губы. Это означало только одно – место, где скрывалась правда, оставалось недоступным для наблюдения.

– Где пауки?

Вопрос повис в воздухе. Грин проверил сенсоры.

– Здесь. В зоне второго источника. Они двигаются медленно, но держатся в пределах одной территории.

Земля знала о пауках, оставленных здесь как охранный механизм. Их создали не как оружие, а как сторожей, призванных защищать следы эксперимента. Но развитие этих существ вышло за рамки запланированного.

– Мы не видим ничего, кроме разрушенных кораблей и пространства, которое не поддаётся анализу, – Хэйвард отступил на шаг от экрана. – Но мы знаем, что на этой планете были оставлены следы, которые нельзя игнорировать.

Он повернулся к офицеру связи.

– Соедините меня с капитаном Винсентом.

Спустя секунду на экране появилось уставшее, но сосредоточенное лицо Рея Винсента.

– Капитан, у нас есть данные. Но они нам не нравятся.

– Мне они тоже не нравились с самого начала, – Винсент слегка прищурился. – Мы потеряли людей. Иван и Лиана исчезли. Матрицы лидеров до сих пор не найдены.

Хэйвард наклонился вперёд:

– Мы знаем, что учёные Земли проводили здесь эксперименты. Мы знаем, что они оставили за собой следы. Мы знаем, что пауки продолжают патрулировать территорию. Но есть кое-что, чего мы не знаем.

Винсент ждал.

– Куда исчезает информация? – услышал он вопрос и откинулся в кресле:

– Наши сенсоры не могут проникнуть внутрь определённой области. Мы не видим, что там происходит.

Винсент кивнул:

– Потому что эта область не принадлежит нам.

Хэйвард взглянул на экран, где отображались пустые координаты.

– Мы запускаем разведывательную операцию. Немедленно.

В этот момент Севантор изменился для Земли навсегда.

Капитан Рэй Винсент молча наблюдал за панорамным изображением, разворачивающимся перед ним на командном экране. Голографическая карта Севантора медленно вращалась, отмечая аномальные зоны мерцающими красными контурами. Кривые энергетических всплесков, отчетливо фиксируемых сенсорами, указывали на непредсказуемые изменения в пространственной структуре. Они выглядели не хаотичными, а скорее упорядоченными по законам, которые пока никто не мог объяснить.

Планета жила по своим собственным принципам, чуждым привычной логике. Но сейчас у Винсента не было времени на философские размышления.

– Связи с Иваном и Лианой по-прежнему нет? – голос его прозвучал ровно, но в нем чувствовалось напряжение.

Офицер связи Эдвард Тэннер, не отрываясь от панели управления, слегка наклонился вперед, пробегая взглядом по бесконечным строкам данных.

– Никаких сигналов. Последняя зафиксированная активность – момент их входа в аномальную зону. После этого – тишина.

Винсент