Медведев. Книга 2. Перемены - Гоблин MeXXanik

Я выдержал паузу. Такие люди не любят суеты. С гостем надо говорить как с равными.

— Девица, что мне звонила, — заговорил Климов, усаживаясь поудобнее, — просила языком не трякать о том, куда я иду.

Он коротко усмехнулся. Видно, что он уже прожил достаточно, чтобы не удивляться странным просьбам, но всё ещё не утратил способности иронизировать над ними.

— Будто кто-то и впрямь посмеет меня спросить, куда я собрался. Или я начну отчёт давать каждому встречному. Да я, когда на погост отправлюсь, сделаю это молча. Но я так понимаю, — продолжал он, уже прищурившись. — что просто так бы просить меня помалкивать не стали.

Он посмотрел на меня в упор, взглядом тяжёлым, как молот на наковальне.

— Все так. Я попросил секретаря передать вам просьбу, чтобы наша встреча была тихой.

— Только не говорите, мастер, что вы решили сделать мне предложение переехать отсюда куда-нибудь… в сторону столицы.

— Нет, мастер Климов, — отозвался я спокойно, протягивая ему пачку бумаг. — У меня к вам серьёзный разговор. Купцы согласились профинансировать восстановление порта.

Климов взял документы быстро и принялся деловито просматривать написанное.

Начал читать, шевеля губами, будто проговаривал про себя, чтобы каждое слово легло как надо. Кустистые брови его то и дело вздрагивали — один раз подскочили вверх, второй — насупились, а потом снова поднялись.

— Мда… — только и сказал он, не отрываясь от текста. — А говорили, в княжестве нынче всё тихо.

— Все документы уже подписаны, — начал я аккуратно. — Осталось только провести конкурс на бригады, которые займутся восстановлением. Как того требует закон.

Климов не отрывался от текста, но чуть склонил голову вбок, как мастер, который уже догадывается, где в чертеже подвох.

— И я хочу, чтобы строительством занялись люди, которые не будут присваивать себе деньги, — продолжил я. — Купцы дают средства через князя, а это значит, они заинтересованы, чтобы всё шло честно.

Я сделал паузу, дал словам осесть, а потом добавил:

— А значит — попытаются контролировать процесс.

Климов задумчиво потер ладонью подбородок, шершаво провёл пальцами по щетине, как будто хотел вычесать оттуда сомнения. В его взгляде уже не было прежней колючести. Теперь там было больше размышления, даже интерес.

Потом он поднял глаза на меня и прямо, без обиняков, спросил:

— А Совет?

И тут голос его стал особенно весомым, почти глухим, как звук молотка по дереву.

— Осипов вряд ли обрадуется этой идее. Уверен, у этого… мастера над Советом уже давно есть свои планы на землю, где порт стоит. И планы у него, наверняка, без участия мастеровых.

Я слегка улыбнулся. Потому что догадался: если уж Климов начал говорить об Осипове без обычной осторожности, значит, интерес у него появился серьёзный. И теперь разговор у нас пошел всерьез.

— Осипов наверняка будет против, — признал я, развёл руками, словно показывая: чудес не обещаю. — Но он не единственная сила в княжестве. Купцы уже подписали договор. Деньги будут у нас, и распоряжаться ими будет управа.

Я чуть наклонился вперёд, делая голос спокойным и уверенным:

— А с представителями от гильдии мастеровых голоса Совета разделятся пополам.

Климов приподнял одну бровь, уголок его рта дёрнулся в сторону, так и не став улыбкой.

— Этот старый интриган всё равно попытается сделать, как ему нужно, — пробурчал он.

— Поживём — увидим, — пожал я плечами. Спокойствие это лучшее оружие в таких вопросах. Нервничать в ближайшее время будет Осипов. А мы будем делать дела.

Климов снова взглянул на меня. Но теперь — иначе. Взгляд у него стал тяжёлым, прицельным, как у человека, который подбирает не гвоздь, а молоток: мол, подойдёт ли? Не сломается ли? Стоит ли с этим работать или потом придётся переделывать.

Я выдержал этот взгляд. Пусть оценивает. Люди вроде Климова доверяют не словам — они доверяют материалу.

А затем гость, будто перерезал тугой узел обговоренной темы, и спокойно произнёс:

— Я составлю бригады для восстановления. И подам заявку на конкурс.

Я кивнул:

— Отлично.

— Зачем вам это, Николай Арсентьевич? — внезапно осведомился Климов. — Вы ведь тут регент. Вы уж простите мою дерзость, но поговаривают, что вы приехали сюда, чтобы пересидеть скандал.

— Кто такое говорит? — усмехнулся я и добавил, — Пусть лают. Это значит, что они не принимают меня всерьез. Такое мне только на руку.

— Вы очень похожи на старого князя, — внезапно хмыкнул Климов. — Он умел взглядом дерево к земле прижать. И в вас это есть. Я такое вижу.

Я лишь кивнул в ответ.

Он тоже кивнул коротко, по-мужски:

— Я также вижу, мастер-князь, что вы решили помочь краю. Это хорошо.

На этих словах повисла пауза. Не неловкая, а рабочая. Такая, в которой уже всё сказано, и главное — каждому все стало ясно.

Сквозь высокие окна лучи солнца легли на деревянные панели зала, подсвечивая пыль в воздухе, как на старых фотоснимках.

Я сидел молча, прислушиваясь не к звукам, а к самому моменту. И почувствовал: лёд тронулся. Не рухнул, не растаял, а именно тронулся. Первый шаг сделан. И, похоже, теперь я буду бороться за будущее Северска не в одиночку.

А затем мастер Климов поднялся из-за стола. Тяжёлый стул, на котором он сидел, глухо скрипнул по паркету, как будто прощался с хозяином.

— До встречи на Совете, мастер Медведев, — коротко бросил гость, глядя на меня с чем-то похожим на уважение.

— До встречи.

Климов направился к выходу. Его шаги были тяжёлые, размеренные, и каждый из них гулким эхом отдавался в приёмной, будто здание само прислушивалось к уходящему мастеру.

А потом хлопнула входная дверь, словно поставив точку в конце важного письма.

Я остался сидеть за столом, чувствуя, как в кабинете стало тише, но при этом — не пусто. И вдруг пришло странное ощущение. Спокойное, ровное, как тёплый свет на выбеленной стене.

Вдруг подумалось, что здесь я на своём месте. Не временно. Не формально. Не по поручению из столицы. А по-настоящему.

Потому что если такие люди, как Климов, говорят: вижу, — значит, ты что-то всё-таки делаешь правильно. Даже если ещё сам не до конца в это веришь.

Я медленно поднялся с кресла. На мгновение задержал взгляд на своём отражении стекла, которое закрывало полки