Дорога в грядущее - Валерий Михайлович Гуминский

— Сколько там у тебя?

— Сто килограмм. Расфасовка по пять килограмм в коробках из-под рисовой крупы.

— Понятно. Вот, держи деньги… Шестьдесят тысяч. Остальное получишь, когда привезёшь новую партию…

Хозяин товара зло и непонятно выругался, раздался смех Гринцевича.

— Да брось, Махмуд, не погань язык. Касим — человек умный, осторожный, у него нюх на опасности. Если появились серьёзные опасения, он заляжет на дно и не вынырнет до тех пор, пока гроза над головой не пройдёт.

— Тогда раньше осени не жди товар, — предупредил Махмуд.

— Это не страшно, у меня других дел полно. Ты запомнил, какой контейнер?

— Шестой номер. Ключ не забудь отдать. Я его потом оставлю твоему человеку.

Никита поднёс к губам рацию и тихо проговорил:

— Всем на исходную.

Несколько минут спустя возле штабеля сидели все бойцы. Порох недоумённо спросил:

— Мы их брать не будем?

— ИСБ будет брать, — ответил Никита, мысленно потирая руки. Да, у него сначала появилась мысль ворваться на дебаркадер и повязать Гринцевича вместе с хозяином баржи. Допустим, взяли бы их с поличным, но было опасение, что Гангстер свалит всё на Махмуда, дескать, это его наркотики, а он, бывший боевой офицер, здесь совсем не при чём. Случайно оказался на причале… Нет, его надо брать тогда, когда за товаром, лежащим в контейнере, придут его «ратоборцы» или он сам. — Так, закрываемся «пологом» и отходим к машинам. Потом поясню, почему я принял решение не брать Броню.

Став невидимками, группа вернулась к машинам. Развернувшись в сторону новостроек, небольшая кавалькада покинула район пристани, растворившись в темноте, словно здесь её никогда и не было.

* * *

Полковник Ясинцев был похож на чистокровную русскую борзую, взявшую след убегающей от неё добычи. Кончик его длинного носа то и дело шевелился, когда Никита описывал историю своего пребывания в Симбирске и первопричину, которая заставила его сюда приехать. Сначала волхву показалось, что Главе симбирского отделения ИСБ совсем неинтересен курьер, взятый бароном Назаровым в Вологде. А вот про Гринцевича он слушал очень внимательно, потирая подбородок с ямочкой.

— Вы точно уверены, барон, что именно Гринцевич вёл разговор со шкипером баржи?

— Называлась его кличка — Гангстер. А я точно знаю, что она принадлежит Брониславу Гринцевичу, — твёрдо ответил Никита. — Тем более, мы следили за ним с самого клуба. «Радуга» тоже мелькала в беседе.

— Аудио-контроль вёлся с помощью магических артефактов?

— Скорее, созданными мною магоформами. Они передают звуковой ряд через астральное поле. Увы, записать разговор таким образом не получается, и к делу не приложишь.

— Граф Фёдор Ильич рассказал мне о ваших умениях, Никита Анатольевич, — кивнул полковник. — Не верить вам не имею права. Одно дело делаем. Я за Гринцевичем давненько присматриваю. Вот чувствую, мутная душонка у этого человека, а за хвост поймать не могу. Такой весь исполнительный, с отцами города за руку здоровается, постоянный гость на всяких фуршетах и вечеринках. Патриотический клуб открыл, опять же…

— Ну, это сильно сказано: открыл. Скорее, пришёл на готовое после смерти его бывшего владельца, — поправил Никита. — А вы ничего не слышали о поборах, происходящих на городском рынке и в некоторой части торговых заведений Симбирска?

— Кое-что слышал, — нахмурился Ясинцев, и, не спрашивая разрешения, закурил, правда, сначала подошёл к окну и распахнул его, сам при этом по-простецки присев на подоконник. — Шепоток идёт, что организованно всё происходит. «Мытари» каждую неделю делают обход и забирают процент от прибыли. Люди пытались писать в полицию, но очень скоро поток жалоб прекратился. К нам же никто не приходил.

— Люди боятся. Сначала пожгли добро, а завтра кого-нибудь железным прутом по голове угостят в тёмном переулке.

— Н-да, вы правы, Никита Анатольевич, — Ясинцев пустил струю дыма наружу. — Полиция странно себя ведёт. Видать, придётся чистить верхушку основательно. Но сначала разберёмся с Гринцевичем и его «ратоборцами». Мне бы знать парочку имён самых одиозных «мытарей».

— Так я не зря с собой привёл человека, который почти неделю следил за ушлыми ребятами, втирался в доверие к торговцам, — Никита кивнул на сидящего у двери Нагайца, до сих пор не проронившего ни слова. — Это мой телохранитель. Как его зовут, я и сам не знаю, представьте себе, Юрий Иванович. Когда он у меня появился, уже был Нагайцем.

— Забавный анекдот, — усмехнулся полковник, сбивая пепел в керамическую пепельницу в виде весёлой зелёной змейки, свернувшейся кольцом. — А ваш телохранитель может рассказать всю историю, начиная со своего появления в Симбирске?

Нагаец уловил едва видимый кивок хозяина и стал неторопливо плести вязь своего повествования, умело описывая только важные моменты, которые могли стать серьёзной причиной обвинения. К тому времени Ясинцев загасил сигарету, вернулся к столу и торопливо записывал на листок бумаги имена не только «мытарей» и остальных членов группировки Брони, но и потерпевших. Получился довольно солидный список.

— Вы правильно сделали, что не стали восстанавливать справедливость собственными силами, — закончив писать, одобрительно проговорил Ясинцев. — Это не ваша работа. Представляете, какой бы шум пошёл по городам и весям Империи, если бы вскрылась преступная халатность всех силовых структур? Многие головы, в большинстве непричастные, полетели бы с плеч. А истинные преступники, сидящие на высших постах, успели бы спрятать концы в воду. Сейчас же мы всё сделаем очень тихо, но эффективно. Гринцевича возьмём, не переживайте, Никита Анатольевич. И за Махмудом проследим. Всю цепочку вытянем. А вашего курьера передайте моему коллеге в Вологде. Пусть у себя порядок наведёт.

— Мне вас учить не надобно, поэтому удаляюсь с чувством глубокого удовлетворения, — поняв, что глава местной ИСБ прекрасно понял свою задачу, Никита поднялся, собираясь уходить.

— Благодарю вас, Никита Анатольевич, — Ясинцев вышел из-за стола и проводил гостей до двери, пожал волхву руку на прощание. — Я уведомлю графа Возницына о вашем визите. Думаю, Фёдор Ильич сам захочет выразить свою благодарность.

— Рад был познакомиться с вами, Юрий Иванович, — Никита кивнул и вместе с Нагайцем вышел из кабинета.

Оказавшись на улице, волхв окинул взглядом невзрачное трёхэтажное здание, построенное в классическом стиле «купеческой архитектуры», разве что чуточку с обновлённым фасадом, и усмехнулся. Неудивительно, что обиженные несправедливостью сюда не идут. Скромность провинциальных отделений ИСБ стала притчей во языцех. Дескать, не видно