Светлый пепел луны. Книга 2 - Тэнло Вэйчжи

Таньтай Цзинь холодно разглядывал девушку. Даже не поцеловав губ Сусу, он овладел ею так, словно выполнял какую-то работу. Она приглушенно застонала и вцепилась руками в простыни.

– Ты стала такой уродливой, – усмехнулся он, – мы совсем не желаем тебя.

Сусу закусила губу. Она очень исхудала: некогда пухлые нежные щечки осунулись, черты заострились. Талия стала такой тонкой, что, казалось, еще немного – и она сломается. Но сейчас под действием яда Сусу не смутилась: ею словно овладело нечто похожее на зависимость, лишь на сердце было неспокойно. Она вкусила почти все восемь невзгод жизни[83], хотя у нее даже не было сил ненавидеть его – только усталость, как у путника, что измаялся дальней дорогой и мечтает об одном: вернуться домой.

Сама она совсем не представляла, как выглядит сейчас, и приняла на веру его слова. Сусу не могла знать, что страдание придало ее телу почти неземное изящество, а лицо приобрело тот тип хрупкой и изысканной прелести, который вызывает у жестокосердного человека еще большее влечение и жажду обладать этой трепетной красотой.

Таньтай Цзинь заметил свое отражение в ее глазах. Он знал, что Сусу не может видеть его лица, и все же, вновь войдя в нее, сдерживал настоящие эмоции. Почти всю ночь, словно забыв, что сказал девушке раньше, он овладевал ею снова и снова.

Когда он в очередной раз достиг пика и собрался уходить, его удержала тоненькая ручка. Он обернулся и впервые прочел на ее лице ожидание и беспокойство.

Девушка долго колебалась и наконец прошептала:

– Могу ли выменять у тебя… цветок долголетия?

Глава 39

Духовная сущность

– Выменять? Что мы получим взамен цветка долголетия?

Сусу не могла видеть его лица, только слышала равнодушный, лишенный даже капли тепла голос, поэтому ей пришлось сказать:

– Если научу тебя искусству быстрого и легкого меча, подойдет? Мне… очень нужен этот цветок… Глаза болят невыносимо.

Искусство быстрого и легкого меча даже в мире совершенствующихся считалось вершиной боевого мастерства. Владеющий им рассекает камни и сушит озера, в одно мгновение достигает границы государств, равно поражает и бессмертных, и демонов. Эти знания – лучшее, что постигла Сусу за столетие жизни совершенствующейся, а теперь она просто хочет обменять их на возможность видеть.

– Болят глаза? Искусство быстрого и легкого меча? – казалось, усмехнулся он и выдернул свой рукав.

Так и не дав ответа, Таньтай Цзинь вышел за дверь и исчез в предрассветной мгле.

Впервые Сусу о чем-то его попросила. Когда она заговорила, он в предвкушении выпрямился, ощутив власть над ней, но после слов об искусстве быстрого и легкого меча глубоко внутри него разлилась досада.

Таньтай Цзинь вернулся в свои покои. Воздух в комнате благоухал нежным ароматом, а с самого цветка долголетия не спускал жадного взгляда старый даос. Таньтай Цзиню от волшебного растения не было никакой пользы: оно не могло восстановить его тело, зато в руках сведущего увеличивало силы в десятки раз. Бутон почти раскрылся, похоже готовясь расцвести с утренним солнцем.

Старик с нетерпеливой надеждой посмотрел на молодого человека в сюаньи: вдруг щедрый император наградит слугу ценным подарком? Но Таньтай Цзинь со щелчком открыл шкатулку и бросил цветок долголетия на кровать, а затем, подперев подбородок рукой, о чем-то задумался.

Даос понял, что у него нет ни единого шанса получить растение, и поспешил укрыться в Пожирающем души знамени.

По ответу Таньтай Цзиня Сусу поняла, что цветка долголетия ей, скорее всего, не получить, и поплотнее завернулась в одеяло. Гоую, желая хоть немного приободрить госпожу, принялся отвлекать ее рассказами о богах прошлого и их великих битвах с могущественными демонами – обо всем том, чему сам был свидетелем за свою многовековую жизнь.

Подопечная слушала истории хранителя с широко раскрытыми глазами, как вдруг из левого, сотворенного Цветком отрешения от мира, вытекла капля крови. Гоую умолк. Он хотел спросить, не страшно ли ей, но вместо этого задал другой вопрос:

– Ты их ненавидишь?

Он говорил о Таньтай Цзине, Е Бинчан и даже Сяо Лине. Смерть друга и данное ему обещание лишили ее возможности первой нанести удар старшей сестре. Хотя к тому моменту и Сусу, и Гоую уже поняли, что Бинчан плетет интриги, они ничего не предпринимали. В результате весь мир поверил, что Затаившийся дракон подчиняется Сусу, и теперь этого не изменить.

Девушка молчала, и Гоую решил, что уже не услышит ответа. Но тут с ее почти неподвижных губ слетело:

– Ненавижу. Когда сидела в темнице, я даже думала, как заставить их нестерпимо страдать. Бинчан жаждет стать императрицей и обрести преданную любовь мужа – я хочу, чтобы она познала крах всех своих надежд. Таньтай Цзинь грезит о всемогуществе, а я надеюсь увидеть, как однажды его повергнут в прах, хотя на самом деле мне от этого тяжело на сердце. Я думала об этом снова и снова, чтобы не так сильно бояться. Я терпела боль, пока срастались кости на пальцах, и ела, лишь чтобы увидеть их муки.

Этой ночью шел дождь. В холодном дворце было темно и мертвенно тихо. В нем находилась только Сусу. С момента возвращения из темницы она ни разу не заснула. С большим трудом девушка вымыла свое усталое тело ледяной колодезной водой – другой в холодном дворце не было. Ее левый глаз перестал кровоточить, но лепесток Цветка отрешения по-прежнему резал девушку изнутри. Невидящий взгляд Сусу замер, и Гоую, посмотрев в том же направлении, заметил сломанное молодое деревце бамбука.

На рассвете цветок долголетия раскрыл свои нежно-голубые лепестки. Таньтай Цзинь долго и задумчиво смотрел на волшебное растение, потом взял шкатулочку и вышел. Перед дворцом он встретил разодетую в праздничный наряд Бинчан, и евнух Вэй Си шепнул господину на ухо:

– Сегодня день рождения госпожи супруги. Она с рассвета ждет здесь вашего величества.

И действительно, глаза молодой женщины сияли надеждой. Таньтай Цзинь вспомнил, что обещал пообедать с ней и ее матерью. Остановившись, он вложил шкатулку с цветком в рукав и произнес:

– Идем!

На лице Бинчан отразилось легкое удивление, будто она и не рассчитывала, что он вспомнит, как осчастливил ее своим обещанием.

Наложница Юнь жила за пределами дворца, и, чтобы добраться до ее дома, император и супруга Чжаохуа сели в повозку. Спустя недолгое время молодая женщина, поколебавшись мгновение, тихо спросила:

– Мой император, ваша супруга всегда хотела знать… как моя бабушка?

С улицы доносились крики торговцев.