Светлый пепел луны. Книга 2 - Тэнло Вэйчжи

болью, и из-за страха и недуга она ощущалась мучительнее, чем прежде. Долгое время девушка терпела, а когда распахнула ресницы, поняла, что не может ясно различить небо. Сусу потерла глаза, а затем на мгновение на нее обрушилась оглушительная тишина, не слышно было даже дождя.

Она свернулась калачиком на каменной постели, вспоминая, как Гоую рассказывал, что те, кто обладал Цветком отрешения от мира, утрачивали все связи с собственным телом и встречали трагический конец.

Нянь Мунин с тревогой спросила:

– Брат, как здоровье его величества?

Нянь Байюй удрученно покачал головой:

– Сегодня утром его вырвало кровью, и сейчас он спит. Императорский лекарь сказал, что меридиан сердца[81] его величества поврежден и эту зиму он не переживет.

Стражница отшатнулась и попятилась:

– Как такое могло случиться? Это моя вина: если бы я как следует следила за третьей госпожой, ничего бы не произошло.

Брат поспешил ее утешить:

– Не бери в голову. Его величество обязательно найдет решение.

Когда-то все говорили, что ему не дожить и до шестнадцати, но он не просто выжил, а даже стал императором, хотя одно небо знает, чего ему это стоило. Ему и сейчас по силам изменить судьбу.

Нянь Байюй не стал рассказывать сестре всего, что произошло утром, поскольку и сам не знал, как к этому относиться. Когда господин вышел от девушки, в уголках его рта и на груди темнела кровь, а в черных потухших глазах таилась горькая обида. Рукой зажав незажившую рану в сердце, он стремглав бросился в зал Чэнцянь. Там его вырвало кровью, и он упал без сознания.

Летом непогода для Чжоу-го не редкость. Дождь все еще не закончился, когда супруга Чжаохуа пришла навестить Таньтай Цзиня. Нянь Байюй, подобно тени, молча последовал за ней, и ей пришлось попросить:

– Господин Нянь Байюй, я просто хочу поговорить с его величеством наедине.

Страж слегка покачал головой и уставился на землю. У Бинчан не осталось выхода. Она достала платок и промокнула влажный лоб Таньтай Цзиня на глазах у охраны. Меж тем молодая женщина бросила взгляд на серебряную чешуйку, защищающую сердце. Всю ее покрывали золотые трещины! Супруга императора, изменившись в лице, схватила реликвию и вскочила на ноги. Она спешно ощупала ее, но та не отзывалась. На мгновение лицо Бинчан исказилось. Ничего не исправить! Чешуйка, защищающая сердце, сломана…

«Что же случилось с Таньтай Цзинем?! Как воины Затаившегося дракона могли повредить реликвию?»

Она то бледнела, то краснела и ахала от горя, но, вспомнив, что за ней наблюдают, вернула себе самообладание. Сделка заключена, жалеть поздно: ничего уже не изменить.

Пусть чешуйка защиты сердца повреждена, зато Е Сиу больше не представляет угрозы. Теперь для Таньтай Цзиня она предательница, повелевающая стражами Затаившегося дракона. К тому же реликвия не только даровала смертному особую силу, но и привлекала своей энергией нечисть, так что все к лучшему.

Е Бинчан хотела накрыть императора одеялом, но ее руки остановил меч Нянь Байюя.

– Госпоже супруге лучше вернуться.

Смущение быстро исчезло с лица Е Бинчан, и она с улыбкой кивнула.

Таньтай Цзинь очнулся во второй половине следующего дня. Сразу почувствовав себя плохо, он призвал из Пожирающего души знамени старого даоса:

– Можешь вытащить это из нашего сердца?

Тот осмотрел грудь владыки, попытался что-то сделать, но покачал в отчаянии головой:

– Простите вашего покорного раба! Никогда прежде я не видывал подобной мерзости. Кажется, они застряли в вашем сердце и вынуть их невозможно…

Монах ожидал, что господин разгневается, однако тот спокойно прижал к сердцу ладонь, скривил губы и беззаботно промолвил:

– Ладно, пусть остаются. Нам не так уж и больно.

Он уже привык к боли.

– Поймай нам несколько оборотней. А если тебе повстречаются совершенствующиеся, то прихвати и их.

Даос поспешил согласиться: он знал, что Таньтай Цзинь всецело полагается на внутренние ядра нечисти, чтобы поддержать свою жизнь. Просто если прежде они были нужны ему раз в год, то теперь, похоже, придется убивать кого-нибудь каждый месяц.

Когда Нянь Байюй хотел унести Пожирающее души знамя, император остановил его:

– Отправь туда Е Чуфэна.

– Ваше величество?

– У него есть половинка внутреннего ядра лисы-оборотня. Он справится с нечистью получше, чем ты.

Нянь Байюй и старый даос переглянулись. Выходит, Е Чуфэну досталась часть духовной силы Пянь Жань? Так вот зачем император сохранил ему жизнь и держит его в услужении!

Верный стражник кивнул и отправился на поиски Е Чуфэна, оставив Таньтай Цзиня с бледным и равнодушным лицом в тишине. Нянь Мунин стояла снаружи у дверей и смотрела в землю. Ей было немного не по себе. Всего несколько дней назад, когда господин готовился к коронации, его глаза сияли, а сейчас в них ничего не осталось. Она ждала, что он спросит о девушке в Тайнике первозданного хаоса, однако юноша равнодушно отвернулся от нее, как будто даже ее смерть уже не заботила его. Нянь Мунин простояла у покоев императора до темноты, но Таньтай Цзинь к ней так и не обратился, поэтому она нерешительно прошептала:

– Ваше величество, она больна… Со вчерашнего дня пила только дождевую воду.

Таньтай Цзинь открыл глаза, взглянул на серебристый узор на императорской постели и тихо рассмеялся:

– Пошли кого-нибудь посмотреть. Не дай ей так просто умереть: она не заслужила легкую смерть.

– Слушаюсь.

Сусу совсем разболелась. Ее тело почти утратило силы Цветка отрешения от мира, и она стала простой смертной. Потеряв связь с Гоую и магическую опору, в окружении кромешной мглы она не могла даже отличить день от ночи. К ней постоянно приходила служанка, умывала ее и давала лекарство. Девушка глотала снадобье, но есть не могла, и пустой желудок страшно болел. Прежде Сусу укрепляла свое тело, чтобы выжить, однако с тех пор, как лиловый лепесток одержал над ней верх, оно начало медленно разрушаться.

Служанка, думая, что девушка нарочно отказывается от еды, холодно на нее посмотрела:

– Ты все еще воображаешь, что будешь императрицей, если разжалобишь его величество? Как бы не так. Он велел передать: можешь не есть и умереть от голода.

Затем она забрала еду и ушла. Никто не желал слушать объяснений Сусу, никто не собирался позвать к ней лекаря.

С каждым днем узница выглядела все изможденнее. С начала своего заключения, когда сознание прояснялось, она отмечала на стене прожитые дни и недавно с удивлением поняла, что находится в заточении уже месяц.

«Значит, уже седьмой месяц года…»

Иногда, не выдерживая темноты и безмолвия,