Таргитай-2. Освобождение - Юрий Никитин

округлились глаза. Но он моментально последовал примеру Таргитая, пришпорил коня. Животное, словно не желало отставать от своих братьев, тоже прыгнуло в небо, внизу под брюхом мелькнула толстая стена, крыша дворца, и конь уже ринулся вниз, к земле.

Приземлившись и подняв в воздух столпы пыли, он помчался вперед. Стефей нагнал Таргитая. Они скачут по людным улицам туда, где виднеется городская стена. Народ в ужасе глядя на них, бросается прочь, освобождая дорогу. На лицах горожан написан животный страх, что эти ужасные кони сейчас растопчут, как слизняков.

Солнце почти село, но вокруг все еще светло, хоть и всюду тянутся длинные тени от домов, повозок и людей.

Они скакали по широким улицам, пересекая площади, перепрыгивая через фонтаны, пока впереди не показались открытые ворота. Вскоре город остался позади, Таргитай с облегчением выдохнул, конь под ним замедлил бег. Второй скакун, которого он вел на привязи, тоже.

– Наконец-то выбрались! – воскликнул Тарх обрадованно.

– Ты особо не расслабляйся, – посоветовал Стефей и указал в сторону города. Они уже достаточно далеко отъехали от ворот, но теперь из широко распахнутых створок один за другим выезжают вооруженные всадники. Таргитай насчитал две дюжины.

– Думаешь, хотят вернуть коней? – спросил наивно.

– Да нет, что ты, – мрачно усмехнулся Стефей, – просто хотят гостинцев дать на дорожку. Отсыплют так, что мало не покажется…

– Интересно, – удивился Таргитай, – чем мы их так разозлили?

– Наверное, тем, что поубивал кучу воинов и украл царских коней, – предположил Стефей саркастически, – но я, конечно, могу ошибаться.

– Все ведь было честно, – сказал Таргитай, в недоумении почесал затылок, – они первые захотели нас убить. И вот со мной так всегда. Этому миру так не хватает добра, сострадания, любви…

– Кто спорит, – хмуро согласился Стефей, глядя, как всадники, окутанные облаком пыли, скачут в их сторону. – Когда ты берешь свой огромный Меч, и начинаешь рубить всех в капусту, добра, сострадания и любви сразу становится больше…

Таргитай его не услышал. Всадники приближаются, и вот уже на расстоянии сотни шагов. Он узрел среди воинов Миролюба с Миродралом.

– Жди меня здесь, – сказал Таргитай, нехотя обнажая Меч, и посылая скакуна вперед. – Береги коней! – крикнул через плечо.

Стефей кивнул, крепче сжал цепь, которая заканчивается кольцом, вдетым в нос третьего коня. Он только сейчас рассмотрел эти маленькие темные кольца, цепи приклепаны прямо к ним.

Раздался грохот и лязг – он увидел, как впереди Таргитай с Мечом врубился в отряд всадников. Он разил одного воина за другим, вокруг него словно возникла полупрозрачная стена из стали, образуемая клинком. Стефей в который раз подивился этому оружию, мечтая и себе когда-нибудь добыть нечто подобное.

Он был готов сам ринуться в бой, но всадники насели на одного Таргитая, в его сторону даже не смотрят, а дудошник в своей дурацкой волчовке прекрасно справляется один. К тому же, кто-то должен придерживать этих зверюг-коней.

Внезапно конь под Стефеем взбрыкнул. Воин вылетел из седла, грохнулся о землю. Кони бросились в сторону Таргитая, издавая хриплые, рычащие звуки, словно собираясь атаковать в спину. Стефей схватил концы обеих цепей, намотал на руки, крепко сжал, не давая животным уйти. Они рванули прочь, Стефея бросило на землю, поволокло вслед за ними. Увидев торчащий из земли обломок каменного столба, воин быстро обмотал цепи вокруг него.

Кони резко остановились – цепи натянулись, дернули их назад, не давая скакать дальше. Животные повернулись, глядя на Стефея налитыми кровью глазами. Громко фыркая, приблизились. Измотанный Стефей не успел увернуться от удара копытом в лоб. Перед глазами вспыхнул фонтан огней, быстро наступающая ночь ярко осветилась, мир стал кружиться вокруг него. Затем ощутил сильный удар в спину. Хрустнул ломаемый позвоночник, и Стефея отрезвила страшная боль во всем теле.

Руки и ноги повисли как тряпки. В ужасе он осознал, что не может пошевелиться. Затем ощутил конское дыхание совсем рядом с лицом – зловонное, горячее. Последовала боль настолько сильная и резкая, что с трудом сдержал крик – зубы коня впились в плечо. Второй конь укусил за ногу. Он крепко стиснул зубы, пережидая дикую боль и понимая, что если Таргитай не вернется немедленно, эти твари попросту сожрут его заживо. Он бросил затуманенный взгляд вперед – дудошник бьется со всадниками, рубит, сбрасывает с лошадей, его звероподобный конь с рыжей гривой топчет их огромными копытами насмерть.

Сквозь застилающую сознание боль Стефей ощутил, как по ноге и плечу стекает горячее и липкое… Словно озверев от запаха крови окончательно, кони бросились на него, вырывая зубами шмотки мяса, перегрызая жилы, кроша в труху и проглатывая кости. Воин вдруг рассмеялся сквозь боль – такая смерть все же лучше, чем в постели, когда стар, с трудом передвигаешься с палкой, а сам ходить можешь только под себя! Хвала богам, что дали погибнуть с честью! Слава Мокоши! Слава Перуну!

Он с трудом всмотрелся перед собой, различив в сумраке едва заметно светящийся бледным светом женский силуэт. Над Стефеем склонилось красивое призрачное лицо. С плеча свешивается черная коса. На лбу – обруч из звезд. Из бездонных глаз словно взирают древние ледники, тишина гор и абсолютная, черная пустота. Серп в ее руке показался Стефею бледным, только что народившимся месяцем. Слабо улыбнувшись, он прошептал: «Мара! Я готов…»

***

С силой развалив до пояса последнего супостата, Таргитай опустил Меч. Устало вытер пот, повел замутненным взглядом вокруг. Повсюду бродят кони, некоторые стоят возле хозяев – воины Диомеда лежат на земле зарубленные, пронзенные Мечом Гардея, который невр лишь крепко держал в руках, позволяя волшебному клинку самому наносить удары, повергать всадников на землю со страшными ранами, отрубленными руками, а то и с размозженными головами. Время словно замедлило бег – небо окрашено в багровые цвета заката, но темнота никак не наступает, словно ночь отказывается приходить.

Внезапно невр заприметил, что на него скачут два могучих, высоких воина на могучих конях – животные крупные, сильные, тела увиты тугими мышцами. Он признал Миролюба и его брата Миродрала. Лица в кровоточащих царапинах, панцири изрядно помяты, в паре мест пробиты насквозь, там темнеет запекшаяся кровь. Волосы спадают на лицо у каждого слипшимися от крови и пота косицами. Челюсти сжаты, глаза из-под надбровных дуг взирают с ненавистью.

Спешившись, они вскинули руки с мечами, двинулись на Таргитая. Боевая песнь Меча вновь зазвучала у невра в голове. Затуманенным от усталости взором он смотрел, как клинок Меча резко поднимается и опускается, как летят искры от сталкивающихся лезвий. В воздухе лязг металла, крепкий запах мужского пота, горьких луговых трав, что в